Взрыв был чудовищный! Земля качнулась у нас под ногами и накренилась!
Трещины побежали по всей поверхности крыши.
Кадки с цветами и пальмами покатились к краю парапета, разбрасывая в разные стороны зеленые листья и яркие лепестки.
— Держись! — леди Эриу протянула мне руку.
Я ухватился за ее липкую от крови латную перчатку. Часть крыши провалилась прямо перед нами.
Здание зашаталось, и огромные куски фасада обрушились на проспект.
Вцепившись в плечо лазутчицы, я наблюдал, как трескаются и проседают стены зданий напротив.
Они уже были повреждены взрывами «чинна», так что новой встряски они не выдержали!
Над крышами поднялся огромный столб едкого дыма. Огненные щупальца взметнулись к самым небесам! Они яростно хлестнули небесную твердь, и рухнули вниз.
— Это настоящий Аннувир, — пробормотал я. — Здесь нет места смертным!
Леди Эриу услышала мои слова, так как ее лицо было всего в нескольких дюймах от моего.
— А мы и не смертные, — сказала она, покрепче прижимая меня к осыпающейся стене. — Мы демоны! Демоны, которые сами сеют смерть и разрушения!
Сквозь опущенное забрало я не мог видеть лица лазутчицы, однако, ее голос предательски дрогнул.
Фасад здания напротив, наполовину обрушился. Я мог теперь видеть мебель, стоящую в квартирах, картины, висящие на стенах, и трупы, торчащие из-под обломков.
Зрелище было просто невероятное! Дом словно рассекли пополам огромным невидимым ножом! Я вспомнил разрезанный муравейник, который стоял в кабинете естествознания в Академии! Мы частенько собирались возле него, наблюдая за жизнью муравьев.
Людской муравейник, который мы называли Лие, сегодня препарировали Боги. Они рассекали его на части, чтобы поглядеть, какие тайны скрываются за глухими стенами и высокими заборами!
С такой же легкостью они сегодня рассекали и людей, чтобы поглядеть, что таится в наших черных душах и черствых сердцах!
— О, Боги! — застонала Атес, выбираясь из-под вороха листьев. — Вы только поглядите, что творится!
Леди Эриу выпустила меня из своих объятий, и мы осторожно сползли к парапету.
Весь проспект Королей был погребен под обломками. Фасады зданий рухнули прямо на головы копейщиков корпуса Единорога!
Я не заметил ни каких признаков жизни под развалинами, только месиво поломанных пик, торчащих из-под камней под самыми невероятными углами, да обрывки алых плащей, припорошенные белесой пылью.
Компания Быка практически не пострадала. Стены домов, в тени которых они стояли, выдержали взрыв. Их забросало обломками штукатурки, стеклом и битой черепицей. Тяжелые доспехи уберегли и коней, и всадников от тяжелых ранений, однако совсем без потерь не обошлось.
У некоторых скакунов были переломаны ноги, они лежали на земле, придавив своих наездников, и даже не пытались подняться.
Кондотьер, в серых от пыли доспехах, вытаскивал из-под мертвого скакуна раненного мастера Кервина.
— Все кончено, — кивнула леди Эриу, осматриваясь по сторонам. — Соберите людей, мы спускаемся.
Атес помогла Тир подняться на ноги, и они вдвоем принялись разгребать мусор, под которым копошились наши метатели.
— Старику не повезло, — вздохнула Тир, вытаскивая за ноги тело пожилого арбалетчика из-под обломков.
Его окровавленная голова безвольно моталась из стороны в сторону.
— Снимите с него ящик с зарядами, — приказала леди Эриу, скользнув взглядом по мертвецу. — Найдите тело Линед!
Лазутчицы и помятые метатели разбрелись по крыше.
— Судьба была к нам благосклонна, — сказала леди Эриу, снимая с головы покореженный шлем. В него наверняка угодило обломком камня, я же этого даже не заметил!
Один глаз у нее заплыл, а по правой скуле расползался огромный кровоподтек.
— Судьба? — я покачал головой. — У нас с ней старые счеты!
Когда мы спустились вниз, наемники уже копались в обломках, вытаскивая из-под завалов трупы копейщиков в разодранных красных плащах.
— Мастер-колдун! — мастер Кервин сидел у стены, облокотившись на нее спиной. Голова у него была забинтована, а на руку был наложен лубок. — Как я рад, что вы живы!
— Что здесь происходит? — спросил я, растерянно осматриваясь вокруг. — Что это они делают?
Мастер Кервин закашлялся, по его подбородку потекла кровь.
— Командир решил собрать снадобья с трупов, — конник разжал ладонь, демонстрируя мне разноцветные пилюли. — Только мы не знаем, что с ними делать.
Я присел рядом с раненным на корточки, взял у него с ладони красный шарик и сунул ему в рот.
— Не раскусывайте, положите ее под язык, — сказал я. — Это остановит кровотечение и даст вам энергию еще на пару часов. Если почувствуете головокружение, разгрызите черную пилюлю. Синюю не трогайте, в вашем состоянии она вас просто убьет!
— Вот спасибо! — глаза у мастера-конника были красные, а щеки бледные. — А-то мы совсем выдохлись!
Мастер Эйрант подошел к нам и улыбнулся.
— Вы были правы мастер Маркус, эти копейщики крепкий орешек, мы бы об него себе все зубы обломали! — у кондотьера уже были выбиты передние зубы, отчего он смешно шепелявил. — Но если бы у нас были такие же пилюли…
Мастер Эйрант устало опустился на груду обломков и закрыл глаза.
Доспехи на кондотьере были иссечены вдоль и поперек. Кираса была покрыта сетью глубоких царапин, наплечники покрыты вмятинами, а на левой латной перчатке не хватало двух пальцев.
Кровь капала из перчатки, стекая по бедру, на котором лежала рука.
— Вам самому не помешает взбодриться, — сказал я. — Примите красную пилюлю.
Мастер Эйрант открыл глаза.
— Я уже проглотил целую горсть, — сказал он. — Наверняка, там были и красные!
Рывком поднявшись на ноги, он огляделся по сторонам.
— Как у вас там, в Лие заведено? — он хитро мне подмигнул. — Ифлиии!
Голос кондотьера заставил уцелевшие стены домов задрожать, а из разбитых окон посыпались осколки стекол.
Солдаты принялись глотать пилюли горстями!
— Это безумие! — воскликнул я. — Вы же отравите всю компанию!
В ответ мастер Эйрант только засмеялся.
— Мои парни и не такое выдержат!
Компания Быка шагала по проспекту Королей как на параде! Именно такой я ее впервые увидел в лагере корнвахов, когда они прибыли из Андора под стены крепости Маген. Только теперь армия растеряла весь свой лоск, роскошные костюмы, шелк, разноцветные ленты, перья, буфы и разрезы.
Изодранные в клочья флаги, с изображениями красного быка, развеваются на ветру, а с иссеченных доспехов капает кровь.
Юные барабанщики погибли все до одного, волынки были разбиты, а трубы покорежены. Компания шагала в полной тишине.
Грохот стальных ног по мостовой заставлял дрожать стекла в окнах, а собаки, за глухими заборами, заходились истеричным воем.
