Огромный обломок придавил меня к земле. Мои доспехи застонали и затрещали от чудовищной нагрузки. Еще секунда и меня раздавит как таракана!
Я почувствовал, как новые иглы маны протыкают латы изнутри, вонзаясь в камень, кроша и раскалывая, превращая его в мраморную крошку!
Уперевшись руками о землю я встал, отряхиваясь как собака.
Башня Рассвета превратилась в руины. От строения осталась только одна стена, да кусок купола, ощерившийся битым стеклом.
Позолоченный шпиль торчал неподалеку из земли, а вокруг него блестело море стеклянных обломков.
Командор Ансгер и мастер Леонард стояли у начала лестницы, ведущей к королевскому дворцу.
Их одежды, шляпы и лица были белыми от мраморной пыли.
Чуть позади, виднелась сутулая фигура мастера-протезиста Кесарна, а на земле, около его ног, лежала огромная стальная рука, сжимающая открытый ларец.
— Проклятый чародей! — рявкнул командор, угрожающе поднимая свой двуручный меч. — Я сам отрублю тебе голову!
Наткнувшись на преграду из маны, он отшатнулся. Кровь брызнула из ран на сюрко, сделав красные кресты практически не различимыми.
— Сделайте же что-нибудь! — взвизгнул мастер Леонард, отступая назад.
Главный инженер Лие сильно изменился, за то время, что мы не виделись. Тело его раздалось вширь, а под остроконечной щегольской бородкой колыхался второй подбородок.
Одет он был в дорогие, но неказистые одежды из шелка и парчи. Его бледные руки, унизывали золотые браслеты, а пальцы, перепачканные чернилами, кольца с самоцветами.
На плече у него красовался витой аксельбант королевского советника, а на голове шапочка главного казначея.
Командор Ансгер сделал шаг в сторону, и я встретился глазами с угрюмым взглядом протезиста Кесарна.
Стальная рука прыгнула вперед как исполинская змея. Черные пальцы сомкнулись вокруг меня, ломая иглы маны как ледяные сосульки.
В этом протезе была заключена сильная магия!
Я пытался сопротивляться, но чувствовал, что слабею с каждой секундой. Мана отнимала слишком много сил!
Сделав шаг вперед, я попытался дотянуться до протезиста, но стальная рука держала меня мертвой хваткой.
Мастер Леонард засмеялся.
— Они так боялись тебя, что даже сожгли леди Эру! — сказал он. — Вижу, что боялись напрасно! Мощи пророка Нефрота превратили тебя в обычного человека!
Тварь, что кольцами свернулась внутри меня, подняла свою голову, уставившись мертвыми глазами на мастера протезиста. Я увидел, как капает яд с ее изогнутых клыков, а когтистые лапы разрывают оболочку реальности, вторгаясь в мир живых.
Страшные челюсти сомкнулись вокруг стальной руки. Яд проник в ее металлическое нутро, и протезист Кесарн закричал.
Его лицо почернело, а изо рта хлынула кровь. Протез оторвался от его руки и упал на землю. Яд продолжал выплескиваться толчками из окровавленного обрубка, превращая землю в зеленый пенящийся кисель.
Лицо мастера Леонарда вновь побледнело, и он спрятался за спину командора.
Брат Креста нахмурился и выставил перед собой меч, держа его вертикально за лезвие. Черная тень, в виде креста, рассекла его лицо на четыре части. Его глаза, не отрываясь, следили за мной, а губы беззвучно шевелились, повторяя то ли молитвы, то ли проклятия.
— Время, отпущенное тебе, иссякло, — мои губы зашевелились сами по себе. Слова были произнесены на неизвестном мне языке, но я прекрасно понял их смысл.
Командор покачал головой. На его суровом лице появилась улыбка.
— Ты не можешь приказывать мне! — закричал он. — У нас был договор!
— Договор отменен, — сказал я. — Ты не оправдал моих ожиданий!
Не дожидаясь ответа, тварь прыгнула вперед, и вонзила ядовитые клыки в горло командору.
Лицо рыцаря покрылось страшными язвами, а изо рта по бороде потекла черная кровь.
Мастер Леонард оттолкнул от себя мертвеца, который все еще стоял на ногах, плюнул мне под ноги, и прыгнул вниз с вершины Иглы.
Ветер подхватил его роскошные одежды, и они затрепетали, хлопая на ветру. Я увидел, как куртка вздулась пузырем на спине мастера Леонарда, и огромные проволочные крылья обтянутые шелком с треском развернулись за его плечами.
Тень инженера заскользила над пылающими городскими кварталами, а крылья уносили его все дальше и дальше, пока он совсем не исчез из виду, превратившись в крохотную искорку, блеснувшую на фоне неба.
Ларец с мощами пророка Нефрота лежал у моих ног. Я заглянул вовнутрь, но не увидел там ничего интересного, кроме горстки желтых костей, да крошечного черепа, который мог принадлежать либо ребенку, либо карлику. Удивительно, сколько тревог и проблем принесла нам эта маленькая и невзрачная вещица!
Подцепив крышку ногой, я захлопнул ларец и опустился на землю.
Небеса не разверзлись над моей головой, не было никаких звуковых и пиротехнических эффектов.
Мир вновь наполнился маной. Тихо. Незаметно.
Я с облегчением вздохнул, а ледяные иглы растаяли, как утренний туман.
С вершины скалы город казался игрушечным. Игрушечными казались броневики, ползущие по улочкам, а люди, в стальных доспехах, напоминали крохотных муравьев, суетящихся на развалинах своего муравейника.
Далеко внизу взметнулось огненное облако. Земля чуть слышно вздрогнула у меня под рукой.
Я увидел, как рушатся крыши домов, осыпаются стены и башни. Черное облако заслонило от меня происходящее, накрыв пыльным саваном фигурки разбегающихся во все стороны людей.
Площадь Сената уже была покрыта сплошным ковром сверкающей на солнце стали.
Пожар на улице Менял перекинулся на соседние кварталы, превратив западную часть города в огромный костер.
Временами ветер уносил дым прочь, и я мог видеть горящие крыши Обсерватории на перекрестке улиц Семи Пророков и Железного Обруча.
Повсюду, как гигантские змеи, извивались колонны черного дыма, вздувались и опадали огненные цветы, а между всем этим мелькали искорки стальных шлемов.
Я посмотрел на закопченные туши воздушных шаров, привязанных к башням гильдии инженеров, на безжизненные скелеты катапульт и требюше, застывших на боевых площадках, и мне стало невыносимо грустно.
Это была первая битва, ознаменовавшая конец Старого Мира. Наступал новый век, в котором больше не будет места героям, поединкам и боевым кличам.
Вместо людей теперь будут сражаться машины, которым нет дела до того, кто ими управляет. Машины, для которых жизнь и смерть не имеют никакого значения!
Я представил себе инженера, заливающего горючую смесь в канистру броневика, и мои кулаки сами собой сжались. Этот человек никогда не увидит глаз своей жертвы, никогда не почувствует запаха его страха. Для него, со временем, убийство превратится в обычную повседневную работу, которая не вызывает никаких эмоций. Со временем человек сам превратится в машину. Машину холодную и бездушную, которой не ведомы страдания, сомнения и угрызения совести.
Век волшебников и колдунов подошел к концу. Начиналась новая эра, в которой люди будут сами решать судьбы своего мира, не спрашивая ни у кого совета.
