только мне!
Мана, защищавшая мои предплечья, вспыхнула! Она горела как магическое пламя, которым повелевал мастер Кеандр и мой друг Айс! Жар был настолько сильным, что мои руки вмиг почернели и обуглились, я закричал от боли, но копья не выпустил.
Слеза Сердца ледяным молотом билась у меня на груди, поддерживая во мне жизнь. Я растворился в боли. Она стала больше чем я, вырвалась из моего тела наружу, и я перестал ее ощущать.
Краем сознания я заметил своих товарищей стоящих надо мной, и Пожирателя, у которого за спиной трепетали черные крылья. Копье перестало сопротивляться и запело. Голосок у него был тонкий, почти детский. Оно лежало в моих обугленных руках, посылая сквозь мое тело волны черной маны.
Слеза Сердца вторила копью, и они запели в унисон, сплетая мелодию из белой и черной маны, наполняя меня спокойствием и умиротворением.
— У него получилось! — услышал я голос Аларха. — Он все же укротил эту бестию!
Я открыл глаза и вздохнул.
— Его зовут Ивинен, — сказал я, улыбаясь. — Теперь оно будет служить мне до конца времен!
Мои друзья помогли мне подняться. Они ошарашено смотрели на меня, а из их глаз текли слезы.
— Ваши руки, хозяин! — воскликнул Пен.
Я оторвал свой взгляд от дымящегося копья и перевел его на свои предплечья. Мои руки были обугленными до самых локтей. Кожа растрескалась и почернела, превратившись в какую-то жуткую шелуху. Из разрывов сочилась сукровица, а от ногтей остались только черные дыры.
Боли я не чувствовал. Похоже, что рук у меня больше не было! Я усмехнулся и попытался пошевелить пальцами.
Кожа на предплечьях лопнула и осыпалась на пол, как шелуха с печеного картофеля. Под ней моя плоть оказалась нетронутой! Она только приобрела иссиня-черный оттенок, как у скена!
— Ваши руки целы, хозяин! — воскликнул потрясенный Пен. — Отмоете их хорошенько, и все будет в порядке!
— Этих рук теперь не отмыть! — ухмыльнулся Пожиратель. — Я обещал тебе силу, и ты ее получил!
Одним движением я вогнал копье глубоко в каменный пол и, стряхнув с него останки мага, поднес ладони к лицу. От рук пахло как из подвала алхимика, после того, как взорвались все его реторты!
Пальцы и ногти были черными, только ближе к локтям чернота бледнела, постепенно исчезая.
— Мои руки теперь как у мастера Данте! — воскликнул я. — Как такое возможно? Ведь я до сих пор не сравнился с ним в мастерстве!
— Забудь, о том, что рассказывал тебе Никос, — вкрадчиво зашипел Пожиратель. — В его словах правды, столько же сколько и лжи! Не верь никогда чародеям, ибо они сами верят в ложь, которую извергают их зловонные рты!
— Ты тоже чародей, — сухо напомнил я Пожирателю. — И я чародей!
Аларх весело захохотал.
— Этим двоим никогда не верь! — сказал он. На миг перед нами возник страшный дракон, цепляющийся перепончатыми крыльями за потолок зала. Его глаза горели как угли, а из приоткрытой зубастой пасти капала слюна, которая шипела на полу, прожигая камни.
— А я и не верю, — сказал я, выдергивая из пола копье и направляя его на дракона.
Чудище тут же растворилось, и на его месте возник улыбающийся Аларх.
— Теперь ставки на тебя вырастут во стократ! — сказал он. — Ступай с миром и верни нам наш Мир!
Часть 3
Глава 1
На сборы Никос дал мне неделю. Я был готов выступать немедленно, но оружейнику нужно было залатать магические доспехи, а «компании» мастера Эйранта, запастись водой и провизией, починить поврежденные телеги и похоронить мертвых.
Мы с Килитом и Брасом объезжали окрестности крепости Маген, высматривая кочевников, которые запросто могли вернуться и готовить нам новые сюрпризы.
Дождь шел по пять раз на день, смывая все следы. Мы натыкались лишь на разбитые повозки, да на вздувшиеся трупы животных, лежащие в воде. Волки и стервятники уже успели ободрать с падали большую часть мяса, однако там еще было чем поживиться более мелким хищникам.
Мокрые растрепанные птицы лениво поднимали свои огромные крылья при нашем появлении, словно приветствуя нас, а надменные вороны выглядывали, сквозь ребра мертвых животных, злобно каркая.
— Это какой-то загробный мир, — вздохнул Килит. — Вот уйдете вы с «компанией», и крепость Маген совсем опустеет!
Последние несколько дней скауты только и делали, что копали могилы. Наемники мастера Эйранта тоже хоронили своих мертвых. С утра до вечера шли траурные службы, богам приносили жертвы, и молились за души погибших товарищей.
— Вам предстоит большая работа, — напомнил я товарищу. — Так что скучать не придется!
Килит тяжело вздохнул, работа по восстановлению крепости его тяготила. Он, как и я, предпочитал конные патрули и ночные дозоры, лишь бы не оставаться за высокими стенами, в компании угрюмого Никоса.
— Как бы я хотел поехать с тобой! — воскликнул он.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — вздохнул я. — У нас, теперь, каждый скаут на счету. Даже Брас должен будет вернуться, после того, как проводит нас до побережья!
— Я должен вернуться, — хмыкнул мастер-скаут. — А почему тогда Пенбайт не должен?
— Потому, — сказал я. — Что мастер-скаут сейчас на вес золота, а лишнего стражника никто не хватится.
Все равно Браса не удалось убедить, и он грозно нахмурился.
— Скажи еще спасибо, что мастер Никос решил освободить тебя от наказания, и оставил тебя со скаутами, а не на кухне у мастера Геренхира! — сказал я.
— Вам за это спасибо, — улыбнулся, наконец, Брас. — Для меня это было бы хуже смерти!
Мы целый день шли по следам кочевников, и ближе к вечеру, наткнулись на высокий помост из связанных вместе жердей. На вершине помоста важно восседали стервятники. Они глядели на нас круглыми желтыми глазами, оценивая нашу упитанность и упитанность наших коней.
— Вот же ненасытные твари, — сказал Килит, натягивая лук, намереваясь подстрелить одну из птиц.
— Оставь их, — остановил его Брас. — У корнвахов принято, чтобы тела воинов, которые не погибли в бою, поедали стервятники. Для этого их и оставляют на таких помостах.
— Хороший обычай! — фыркнул Килит. — Кому бы такое пришло в голову!
— Это же варвары! — хмыкнул мастер-скаут, в очередной раз позабыв, что сам был наполовину корнвах.
— А сколько еще таких захоронений мы встретим на пути к морю, — сказал я. — Путь ведь не близкий!
