шажок, возвращаясь.
— В отличие от тебя, я ее имел.
Я открыла рот, оборачиваясь в негодовании. Они не смотрели на меня.
— И, в отличии от тебя, меня она любила.
Закрыв глаза, я пыталась унять пощипывание в носу. Кажется, он отошел. Но ушат грязи, которым он так легко окатил меня, уже въедался в глаза слезами.
— В отличие от меня, ты в прошлом. — Ответил Зу в немыслимой для этого круга тишине. Толпа взорвалась криком. Я качала головой, не веря, что все это явь.
— Кто следующий?
— Я!
Я обернулась на его крик. Петир проскользнул в круг, глубоко вздыхая и поправляясь. Послышались голоса. Его имя. Его знали. Уже успели узнать.
— И он!
Я вздрогнула, поднимая взгляд к Зу.
— Ну, хорошо. — Послышалось сзади после короткой заминки. Победитель предыдущего поединка пожал плечами.
— Нет. — Прошептала я.
Обхватывая меня за плечи, Зу развернулся и сделал шаг в сторону круга. Стало свободнее: ему давали пройти.
— Он будет бить в спину. — Проговорила я, не узнавая своего голоса.
— Я не собираюсь с ним драться. — Безразлично ответил в сравнительной тишине Зу.
Когда он оказался в круге, Петир улыбнулся.
— Огонь, воздух. — Проговорил привычно.
— Вода.
В опущенных ладонях сына Ксю разгорались знакомые крохотные огоньки. Зу не менялся в лице и не двигался. Я пыталась понять, что происходит за рамками, окружавшими их. Но кроме огня там ничего не было. Я сглотнула. В следующее мгновение померещились еще одни рамки внутри, где-то над Петиром. И на парня вылилась внушительная масса воды. Он мгновенно вымок до нитки. Огненные шарики погасли. Я открыла рот. Толпа захохотала.
Он не спустит этого…
На острых скулах вспыхнули тонкие полосы румянца, глаза загорелись яростью. Я ловила сердце где- то в животе, сжимая и разжимая кулаки. Когда он замахнулся, закрыла глаза. Но одернула себя мгновенно, открывая. Тут же раздался глухой удар и тихий стон. Перед Зу медленно рассыпалась толстая ледяная стенка. Петир оседал, прижимая руку к животу.
— Что это было?
— Зачем он в рукопашную полез?
— Позовите медика.
Было тихо. Никто не решался двинуться с места, лишь крикнув медика. Зу так и стоял, не меняясь в лице, будто схватка еще не началась. Петир же выпрямился, переборов первую боль, но прижатая к животу рука и сошедший с лица румянец говорили об окончании схватки. Во взгляде читалось что-то страшное, незнакомое. Он не простит этого унижения.
— Он руку сломал… — Прошептал кто-то рядом.
Толпа начала расходиться. Комментировать глупое поражение сына главы Гильдии никто не решался. Зу отвернулся к балконам, чуть склонив голову, но не уходил. Я не решалась подойти, наблюдая за ним.
— Кто этот парень? — Послышался знакомый насмешливый голос за плечом. — Пойду, пожму его руку.
Я обернулась.
— Ему что-то грозит? — Спросила я Филю.
— Ксю не вмешивается в дела сына. К своей чести. — Качнул он головой отрицательно.
— А если он попросит?
— Не знаю, Дайан. Смотря как попросит. — Усмехнулся толстяк и пошел вперед.
Я сглотнула, соображая что делать. Заметила, как Филя остановился и вернулся на несколько шагов ко мне.
— А ты, я смотрю, наконец рассмотрела сыночка Ксю? — Кивнул насмешливо. — Лучше поздно, чем никогда — не правда ли?
Я резко отвернулась, хмурясь. Взгляд обегал людей в зале. Ксю, скрывающуюся в проходе, куда ушел Петир с медиком. Отца, дождавшегося моего взгляда. Кивнув, он сел на место. Недалеко от стола Императора, словно сошедший с холста в галерее замка Торренов ланит, стоял Лавин Лиран. Вот уж кто мог обеспечить себе уединение, при необходимости, одним своим отстраненным видом незыблемого совершенства. Карина куда-то исчезла.
— Лавин. — Протянула я ладони, надеясь впитать хоть каплю его уверенности и спокойствия при прикосновении. — Ты видел? Что делать?
Белая бровь изогнулась в немой иронии. Губы приоткрылись в улыбке.
— Неужели этот маг стоит беспокойства дочери Императора?
— Стоит.
— Возможно, тогда не о чем волноваться? Все само собой решиться.
— Петир не забудет этого унижения.
— Тогда ему придется столкнуться с негодующей Дайан. Я бы не рискнул.
— Лавин! — Выдернула я руку. — Ты встречался с Гораном. Недавно!
— О да, он очень заразен. И водой не смывается. Через пару дней само пройдет.
Я вздохнула, качая головой.
— Как думаешь, может мне навестить его?
— Горана? Не стоит.
— Почему?
— Ну ты же понимаешь: одинокий мужчина, целыми днями проводящий в обществе волков и зайцев… От таких чего угодно можно ожидать. А ты девушка видная, беззащитная, потерянная, растрепанная…
— Лавин! — Я засмеялась. Сарказм Горана действительно заразен. — Как он пережил войну?
— Пережил. — Кивнул полукровка без улыбки. — В общем-то сейчас, когда не без труда я уговорил его снять развешенные по деревьям тела и из леса выветрился этот запах… ну, ты понимаешь… — Лавин помахал ладонью перед носом. — Он даже повеселел.
— Ты ужасен. Сочувствую твоим студентам. — Качнула я головой, обижаясь.
— Сын Ксю чем-то рискнет, если свяжется с тобой.
— Я тоже.
— Кажется, для него это более критично…
Я обернулась.
— Это ты! Ты рассказал Инфору.
— Мы старые, старые, старые. — Лавин повел подбородком, приветствуя проходящих за моей спиной людей. — Старые, старые друзья.
Я качнула головой, хмурясь.
— Я так виновата…
— Нет, девочка. — Лавин качнул головой, обнимая меня за плечи. — Ты не виновата.
Мы стояли, наблюдая, как Филя отходит от Зу.
— Я думаю, через год… — Чуть наклонился Лавин к моему уху. — Когда ты снова осчастливишь старого и нового Декана своим вниманием…
Я обернулась, сталкиваясь взглядом с полукровкой. Действительно, мы не виделись год. И старый Декан. Я же до сих пор не поприветствовала его.
— …У тебя получится осуществить эти сумасшедшие планы. Иначе возникнет повод начинать тебя опасаться.
— О чем ты, Лавин? Какие планы. Я просто хочу… — Я вздохнула. — Жить как все.
