размножаются 'специалисты по духовности'.
В 'Le Nouvel Observateur' вчера передовица Даниэля, страшно взволнованного разговорами о каком-то 'религиозном' сдвиге Сартра перед смертью (я писал об этом раньше, прочтя его беседы). 'Нет, нет, он остался верен атеизму!' Как это показательно: ибо, конечно, то, что объединяет все противоречивое, мятущееся творчество Сартра, объединяет на глубине, – это
'Мир во зле лежит'. И вместе с тем опять 'блаженство мая'
Вчера, после долгого перерыва, получил два выпуска бюллетеня, издаваемого Граббе. Как можно жить, дышать, работать на этом уровне, да еще, пожалуй, с убеждением, что служишь Богу и Православию. Это кропотливое выискиванье всех 'опасностей', 'предательств', 'отпадений'. Прочтя эти страницы, хочется вымыть руки…
Вчера весь день – за чтением сборника 'Метрополь'. К.Фотиев уговорил меня принять участие в 'круглом столе' 9 мая. Согласившись, по слабости характера, теперь читаю эти почти семьсот страниц!
Обалдел от 'Метрополя', но прочел… Что же я скажу о нем? Впечатление у меня от него бледное. Это очень 'литература', показуха, забота о 'стиле', прущая из всех пор. И, в сущности, ничем, кроме этого, не объединенная. Все концы – трагические, смерть, провал, поражение. Но как-то без причины.
1 Из стихотворения Ф.Тютчева 'Нет, моего к тебе пристрастья.
530
Скорее оттого, что нужно как-то кончить, ибо ничего примечательного в дальнейшем не произойдет. Какая-то
Все то же 'цветущее блаженство мая', все цветет, все изнывает в радости еще не жаркого солнца…
Утром у Н.Н. в психиатрической больнице. Приобщал ее, потом получасовой разговор. Тьма, тяжесть этой депрессии. Хрупкость нашего психодуховного организма…
Вчера, в пятницу, 'круглый стол' о 'Метрополе'. Человек сорок – сорок пять 'третьих'. Участники обсуждения: некто [Юз] Алешковский, один из авторов альманаха, Наум Коржавин, Е [катерина] Брейтбарт (сестра В. Максимова), я и о. К. Фотиев. Обсуждение, как полагается, сумбурное, но без особой страсти. Не ясно, почему оно вообще понадобилось…
Не успеваю не то что писать, а ногти постричь! Такое впечатление, что я попал под какой-то горный обвал и только и успеваю, что как-то прикрыться от очередного камня… Бесконечное чтение студенческих сочинений. Многие из них утешительные: что-то увидели, ощутили, поняли… Вчера очередной прием у нас выпускного класса. Всего – вместе с женами и невестами и гостями (митрополит Феодосии, архиепископ Павел Финляндский) – до сорока человек! И тоже атмосфера по- настоящему семейная, любовная, 'братская'. Утром – Вознесенская Литургия (архиепископ Павел) – чудная, светлая, сама по себе тебя 'несущая'…
Письмо от Сережи: о встречах с Войновичем и Окуджавой и о 'диссидентах'. Эти последние изолированы, не имеют базы, ибо советская власть, по мнению Сережи, для народа все-таки – 'наша'. Она, как и народ, 'любит дачи, джинсы, автомобили и терпеть не может евреев…'
Длинный перерыв в записях. Сначала суета конца года, а потом, с 22 мая по 2 июня, десять чудных дней с Сережей в Париже. Жили в отеле 'Рекамье', с видом на площадь и церковь St. Sulpice…
Наслаждение от общения с Сережей, от его ума, такта, остроумия и совестливости, делающей его постоянно уязвимым. Рассказы его о России, о мучительной
Защита диссертации Андрониковым на Сергиевском подворье (вторник, 27 мая). Кроме меня – два католических оппонента: вечный pere Dalmais
и милый pиre Triacca, из Рима. Но Подворье само уже больше не 'чувствую'…
Совет РСХД в Монжероне, на Троицу (25 мая). Мало народа и как-то беспредметно.
Зато Париж все эти дни был at its best
Мама в [старческом доме] Cormeilles, уже почти совсем 'отсутствующая'. Разрушение жизни. Много думал об этом.
А вернувшись сюда в понедельник 2 июня, погрузился с головой в наши 'проблемы'. Я не помню, когда я в последний раз работал!
Ужасные неприятности и у Л. в школе: попытка самоубийства двенадцатилетней девочки. И сразу – отравленная атмосфера в школе: обвинения, обиды… Страшно мне жалко Л., которая все это переживает мучительно. Неужели все-таки удастся уехать в Лабель в четверг?
Чья-то умная статья об иранской 'революции'. Запад не понял религиозного измерения событий, все думал, что 'все образуется': демократия, социализм, 'человеческое лицо' и т.д. На деле же корень –
'Раскаяние' о.Д.Дудко… И сразу со всех сторон: 'Что Вы об этом думаете?..' Мое впечатление от этой печальной истории: мне всегда казалось, что о.Дмитрий нуждается в восторженной поддержке своей паствы, что его несла некая волна энтузиазма и что в этой волне он черпал нравственную силу. Он не одиночка, как Солженицын, которому никакая волна не нужна для того, чтобы быть сильным. А о.Дмитрий вне этой среды, поддержки да, конечно, и успеха (всемирного!) – уязвим. Что с ним делали пять месяцев в тюрьме, мы не знаем… Но в пятьдесят девять лет – после всего этого успеха – идти на десять лет лагеря… Этого он не выдержал. А, может быть, 'развенчав' его, сделав 'спорным', 'они' его просто вышлют за границу.
С воскресенья в Нью-Йорке, вернее – в семинарии после десяти чудесных дней в Лабель. Liturgical and Pastoral Institute
1 в самом лучшем виде (англ.).
2 Ин.8:32.
3 Краткосрочные литургические и пастырские курсы (англ.).
532
Сегодня в Нью-Йорке на два дня: заседания, скрипты и т.д.
