ДНЕВНИКИ

Подлинная христианская эсхатология здесь не только замалчивается, но и отвергается, но и обличается как постыдное пятно на исторической Церкви. Эсхатологическая сущность и функция Церкви ('в мире сем, но не от мира сего') замалчивается, и Церковь постепенно отождествляется с одним из средств в борьбе за 'свободу, равенство и братство', за защиту 'третьего мира', за любую 'утопию', написанную на тех или иных 'знаменах'.

1 до бесконечности (лат.).

2 в полной мере (фр.).

Православным этот уход в 'борьбу' и в 'утопию' остается чуждым. Но опять-таки не потому, что они остались верными эсхатологической антиномии христианства, а из-за постепенного перерождения Православия либо в клерикальную, ритуальную и магическую 'религию', либо же в мироотвергающую 'духовность'. Под 'клерикализмом' я разумею здесь не власть клира над мирянами (этой власти клир давно уже не имеет), а ту сосредоточенность на 'церкви' и 'церковности', на 'администрации' и пр., о которой я писал вчера. Целью христианской общины становится она сама. И не случайно так модно сейчас дебатировать вопрос о 'lay ministries'1 , о мирянах как своего рода разбавленном, разведенном 'клире'. Чем занимаются церковные 'центры': синоды, департаменты и т.д.? 'Церковными делами': дипломатией, финансами, назначением и переводом клириков и т.д. Откуда бездонная скука и нищета церковной 'прессы': из сведения 'содержания' церковной жизни к торжествам, юбилеям, собраниям и т.д.

Мой вечный вывод: если не вернутся богословие, церковность, духовность и т.д. – к подлинному христианскому эсхатологизму (а признаков возвращения этого я не вижу нигде ), то суждено нам не только оставаться гетто , но и претворять себя, Церковь и все ими заключаемое в духовное гетто… Начинается же – и это мой второй вечный вывод – возвращение это с подлинного разумения Евхаристии – таинства Церкви, таинства новой твари, таинства Царства Божьего. Здесь альфа и омега христианства.

Среда, 5 мая 1982

Война между Англией и Аргентиной. Настоящая война. Уже сотни погибших… Опускаются на дно величественные, сказочные крейсеры… Все в этой войне как-то нереально , словно страшный сон…

Если взглянуть на нашу, весной цветущую, планету, выходит так: кровь и мрак в Иране, кровь и мрак в Афганистане, кровь в Ливане, кровь в Палестине, террор в Польше, большевизм в России, сумасшедший Каддафи в Ливии, война в Сахаре, война в Южном Атлантическом океане, террор в Центральной Америке. И спокойные, рациональные советы обо всем этом в передовицах 'Нью-Йорк тайме': сядем и поговорим в духе компромисса, и все образуется… Ах да, забыл еще армянское подполье, решившее перебить всех турецких посланников в мире.

Что реально ? Все перечисленное выше или же вот этот момент? Пустой, залитый солнцем дом, деревья в цвету за окном, далекие белые тучки, плывущие по 'лазури', тишина моего кабинета, безмолвного присутствия – дружеского, радостного – книг на полках.

Четверг, 6 мая 1982

По телевизии уже несколько дней передают зрелище польских манифестаций, сотен тысяч людей, не желающих быть рабами… Казалось бы, так все ясно и просто. Но вот те же западные социалисты будут твердить, что и там -

1 'служении мирян' (англ.).

спасение в социализме. Неужели не очевидно, что при первом же реальном соприкосновении с ним его 'изблевывает' сама природа человека, что его можно навязывать только силой ? Что самая 'падшая' собственность ближе к замыслу Божьему о человеке, чем злостное равенство? Собственность – это то, что дал мне Бог (и чем я обычно очень плохо, себялюбиво и греховно пользуюсь), а 'равенство' – это то, что дает мне 'правительство', 'общество' и т.д. И дает из того, что им не принадлежит . Равенство – от диавола, ибо оно все, сплошь, целиком – от зависти , а это и есть сущность диавола… Что такое 'право на равенство'? И никто с такой яростью не борется за чины, титулы, отдельные кабинеты и т.д., как поборники равенства. Неужели и это не видно, не очевидно?

Воскресенье, 9 мая 1982

Два дня в Кентукки, в лесном отеле, на retreat, организованном приходами этой области. Прикосновение, хотя бы краткое, к 'глубинной' Америке, к ее 'холмам' и 'лесам'. В ней, или, может быть, мне это кажется, нет того напряжения, чего-то почти истерического, что я всегда ощущаю здесь и от чего устает душа. Физически устал: сплошные лекции и дебаты, но 'нервами' – отдохнул.

В Кентукки почти все священники 'конверты'. И меня лишний раз поражает их 'погруженность' во все – для меня – 'темные' стороны церковной жизни: интриги и пропаганда карловчан, сплетни об архиереях и т.д. Какой это душный, безрадостный мир – Церковь, сведенная к 'церковности' и клерикализму.

Понедельник, 10 мая 1982

Я не успел вернуться из Кентукки, как был погружен в мучительные перипетии 'жениховства' В. и Е. Бесконечные телефонные разговоры, визит ее в субботу поздно вечером… Вот уж действительно – 'житейское море, воздвигаемое зря'…

А вчера вечером, за ужином у Хопко, рассказ Тома о его богословских спорах с В. Тоже что-то трагически безнадежное, бессмысленное и, главное, злое. Это обличение, этот тон возмущения, непримиримости – и о чем? О том, является ли Дух Святой 'ипостазированной' жизнью или же жизнь – это Сын… Пример такого богословия: 'Все атрибуты, о которых нет явного свидетельства Писания – к какому Лицу Троицы они относятся, должны быть автоматически отнесены к Отцу…' Богословская гоголевщина.

Но, одновременно со всем этим, – все чаще странное чувство отрешенности, на глубине – свободы от всего этого 'напряжения'. Словно уже не касается оно меня, словно я уже по ту сторону какого-то гребня, не до конца – участник этих бурь. Еще совсем недавно они были моей жизнью, и я мучительно ощущал их как долг, как ответственность. И вот это бремя как бы тает, превращается в объект скорее – созерцания, но извне, не изнутри… Гордыней было бы сказать по-ходасевичевски: '…и небом невозбранно дышит по-

чти свободная душа'. Нет, увы, не небом еще, но уже и не суетой житейской, не муравьиной борьбой, не ее приливами и отливами… Что это – старость? Если да, то я иногда чувствую своего рода прикосновение ее 'блаженности'.

Гордыня, плоть, леность : триединый источник греха, три основных измерения падшести мира и жизни. И разрушаются они только Божественной любовью, изливаемой в сердца людей: любовь – смирение, любовь – чистота, любовь – делание. 'Аще любите Меня…'1.

'Сами себя и друг друга и всю нашу жизнь [Христу Богу предадим]…'

Среда, 12 мая 1982. Преполовение

Вчера опять целый день волнений о Е. Вечером длинный разговор с ней, слава Богу, как будто удачный… В связи с этим думал о пресловутом 'pastoral counseling'2 , о котором все болтают, не очень зная, в чем оно, собственно, заключается… И вот я думаю: может быть, лишь в одном – в борьбе за сеет, а не за 'разрешение трудностей', за изменение уровня души . Ибо в том-то и все дело, что на том уровне, на котором возникают эти пресловутые 'трудности' или даже 'трагедии', они как раз и неразрешимы Для того чтобы их разрешить, нужно подняться , и дело 'counseling' – помочь в этом 'подъеме', а не копаться во всевозможных 'миазмах' падшего мира.

Заседание committee on instruction1 . Доклад о новых студентах, разбор их прошений. И всегда от этого – некое уныние. Когда видишь, что интересует студентов или – во всяком случае – значительную часть их в религии вообще и в Православии в частности, то страшно делается за Церковь…

Читал вчера письма Б.К.Зайцева к Бунину, 1943-1944 годы ('Новый