— Мама говорит, что я сплю, как куча мартышек.
Джек не очень представлял себе, как спит куча мартышек, но незадолго до этого он провел ночь или две с Мелоди и знал, что это приятно, но утомительно.
Он вывел Мелоди с чердака и запер за ними дверь.
— Оставь пока маму, Мелоди. Пусть отдохнет. А если захочешь снова повидать ее, подойди ко мне. И…
Мелоди не умела хранить секреты. И ему вовсе не хотелось учить ее лгать.
Мелоди, пританцовывая, спустилась по лесенке.
— У меня есть тайная мама, — напевала она. — Она королева в башне.
Джек помедлил, обдумывая, как быть, и пришел к выводу, что это вполне сойдет.
Но теперь он опаздывал на встречу с Эйданом и Колином, а ему не хотелось привлекать их внимание к своим регулярным отлучкам.
Завернув за угол лестницы на втором этаже, он вынужден был попятиться. Бейливик, несмотря на свои огромные размеры, казалось, уменьшился по сравнению с превосходящей всякое воображение горой пакетов, которые с трудом удерживал в руках.
— Ты занимался покупками, Джон?
Бейливик, с трудом изогнув шею, выглянул из-за своего груза.
— О, простите, милорд. Я вас не увидел. Не мог протиснуться со всем этим по лестнице для слуг. Это Фиона делала покупки для дам. Она сказала, что во всем клубе нет ни крошки женственного. Не знаю толком, что здесь. Но тут и кремы, и зеркала, и прочее такое…
Джек кивнул, так как ничего другого ему, по-прежнему зажатому в угол, не оставалось:
— То есть дамские повседневные принадлежности?
Бейливик посветлел:
— A-а! Так, значит, вот что это такое! Я не сообразил, милорд. Конечно, каждому ремесленнику нужны свои орудия труда.
Джек откашлялся, но намек понят не был. Своим весьма сосредоточенным видом Бейливик производил впечатление человека, которому необходим небольшой отпуск, чтобы, как он выразился, «сообразить».
— Как вы думаете, какие орудия труда могут понадобиться горничной при леди?
Джек поднял глаза к потолку.
— Ну конечно, платья. Но это, скорее, для самих дам.
— То есть костюмы для роли.
— Костюмы для роли? По-видимому, прелестная Фиона раньше работала в театре?
— Да. И полагаю, всякие причиндалы. Веера и другие подобные вещицы.
Джек нахмурился. Какие же сложные существа леди.
Бейливик задумался.
— А сценой будет бальный зал. Больше всего на свете леди любят балы.
Да, это было несомненно. По крайней мере, все знакомые Джеку дамы их обожали.
Бейливик насупился:
— Но ведь наверняка должно быть что-то полезное для ее нового положения, что мог бы ей дать я. Я хочу, чтобы ей здесь понравилось. Я хочу, чтобы она осталась здесь.
Взгляд Джека задумчиво скользнул вверх по ступенькам.
— Друг мой, если бы у меня был на это ответ, я стал бы самым счастливым человеком на свете.
Бейливик наконец продолжил свой путь по лестнице, бормоча под нос:
— Костюмы, причиндалы, сцена…
А Джек пошел по освободившейся дороге вниз.
Дамы больше всего любят балы.
Это он тоже украл у Лорел.
Лошади потащили карету прочь от «Браунса», а Джек, оглядываясь на его каменный фасад, вдруг осознал, что, совсем не хочет разыскивать нянечку.
Он хотел оставаться с Лорел.
По правде говоря, больше всего ему хотелось забраться к ней в постель на роскошном чердаке и разбудить ее поцелуем.
Впрочем, розыск, который они начали, должен был в конечном итоге этому поспособствовать. Он надеялся привезти ей некоторые ответы. Ей следовало узнать ответы на некоторые вопросы, правду, которую формально близкие ей люди прятали, предпочитая заботу о своей репутации, заботе о ее сердце.
Наконец карета подкатила к заброшенному домику миссис Прюит.
Эйдан считал, что они зря тратят время.
— Эта женщина давно отсюда уехала. Держу пари. Она подбросила нам Мелоди и покинула город, чтобы избежать наших визитов.
— А я чувствую, что след ведет сюда, — настаивал Колин. Кто-нибудь должен знать, что случилось с миссис Прюит.
Они вышли из экипажа, и пошли пешком. Эйдан подозрительно огляделся вокруг.
— Отсюда очень далеко до клуба. Она же старая. Как могла она дойти туда, да еще с Мелоди?
Но в этот момент мимо прогромыхала телега с бочками. Когда она их миновала, друзья заметили, что сзади сидели, болтая ногами, две девушки, одетые в серые платья фабричных работниц. Хотя лица их побледнели от усталости, одна из них заметила, что Колин смотрит на них, и бойко подмигнула ему.
— Полагаю, мы видим ответ на мой вопрос, — вздохнул Эйдан.
Колин растерянно смотрел вслед телеге.
— Ты видел эту нахалку? Я женат! Она что, не поняла, что я женат? Я ведь выгляжу женатым. Разве нет?
— Ты одеваешься, как чертов дедуля. — Джек смерил Колина взглядом. — Или седовласый счетовод.
Изумленные Эйдан и Колин резко перевели взгляды на него. Выражение их лиц ясно передало, о чем они подумали: камень заговорил!
Колин широко распахнул глаза:
— Неужели Джек только что пошутил?
— Я услышал шутку, — кивнул Эйдан.
Колин обеими руками поспешно похлопал себя по карманам:
— Мне нужны бумага и чернила. Я должен отметить этот день в календаре.
Эйдан усмехнулся:
— Я не дам тебе это позабыть.
Джек выдохнул:
— Чертовы дураки!
Эйдан расхохотался:
— Слышишь, Колин, тебя только что оскорбили. Джек мрачно посмотрел на Эйдана:
— Тебя тоже.
Колин фыркнул и хлопнул Джека по плечу. Затем они вполне разумно оставили эту тему, так как уже подошли к оживленному рынку. Джек был этому рад, но вдруг осознал, что этот краткий момент дружеской перепалки был, вероятно, единственным за последние годы. Не слишком остроумный обмен репликами, потому что его остроумие было зарыто очень глубоко и заржавело от неупотребления, но настроение у него поднялось, и он с легким сердцем зашагал рядом с друзьями.
К несчастью, хорошее настроение надолго не задержалось.
Грохот, раздавшийся из дверей какой-то лавки, привлек их внимание. Колин и Эйдан обернулись и увидели полную женщину, которая, опустившись в дверях лавки на колени, дрожащими руками подбирала булки, рассылавшиеся с оброненного подноса. Над ней навис булочник с лицом багровым от злости.
— Ты, тупая корова! Знаешь сколько ты мне стоишь, неуклюжая… — Он вскинул кулак.
Колин и Эйдан шагнули вперед, но Джек уже был там. Когда его железные пальцы обхватили толстое
