Она шагнула к нему, явно встревожившись, «Остановись, пожалуйста!» Он с трудом поднялся на ноги и отошел подальше от нее, к окну, попытавшись охладить свою похоть, прижавшись лбом к холодному стеклу. Господи! Если она подойдет хоть на пядь, он за себя не ручается, и пусть все катится в преисподнюю!
В преисподнюю или в рай? Сладкий, жаркий рай в ее объятиях…
«Нет! Она ведь дьяволица в темном бархате — помнишь?»
Ее негромкий голос донесся до него из темноты:
— Я знаю, в чем твоя проблема.
«Я в этом очень сомневаюсь».
— Дело в этой комнате. Я тоже здесь с ума схожу. — Она беспокойно передернула плечами. — Если бы мне можно было хоть на час выйти на улицу…
Он мгновение смотрел на ее слабое отражение в стекле. Она права. Конечно, замкнутое помещение на них давит — и, возможно, к этому добавляется доля мужского либидо, давно не имевшего выхода.
— Думаю, я смогу это исправить. — Он повернулся к двери и бросил ей через плечо: — Ну что, ты идешь?
Она обернулась на дверь спальни:
— А как же Мелоди?
Он едва заметно улыбнулся:
— Мы будем близко.
Мэдлин не могла устоять против этой улыбки. Затянув пояс халатика и надев туфли, она вышла за ним в тихий коридор.
Глава 14
Для задуманного (что бы это ни было) Эйдан провел ее в дверь, соседствовавшую с его комнатами: Мэдлин заглядывала туда, когда искала Мелоди. Когда она приостановилась у пыльных ступенек и, сдвинув брови, посмотрела наверх, в темноту, он протянул ей руку:
— Разве ты мне не доверяешь?
Она положила пальцы на его большую теплую ладонь — и мрачный вход моментально показался ей не таким уж пугающим.
— Я не боюсь темноты, — сказала она в свою защиту.
— Знаю. Ты ее любишь. Она помогает тебе почувствовать себя свободной.
Мэдлин удивленно взглянула на него:
— Я тебе об этом не рассказывала.
Он негромко рассмеялся:
— Я провел с тобой много ночей. Некоторые вещи становятся очевидными.
Его теплые слова изумили Мэдлин. Она так старательно избегали всех разговоров о прошлом! Они не говорили об очень многих вещах. Между ними было слишком много тайн и запретных тем.
Даже странно, что им вообще удается разговаривать.
Он провел ее по просторному чердачному помещению, заботливо помог обогнуть покосившуюся вешалку и остановился у большого окна, которое оказалось позади нее.
Она никогда не оказывалась настолько высоко. Дом, в котором она выросла, был всего лишь двухэтажным — как и тот, арендованный в Лондоне, который она так недавно оставила. Дом ее мужа был выше — трехэтажным. И вот теперь она вознеслась над городом на целых пять этажей!
Сад у дома превратился в небольшой темный квадратик, а свет фонаря на улице не мог скрыть многолетний слой сажи и пыли, лежавший на стекле. Мэдлин встала на цыпочки и увидела море огней на площадях.
— Господи! — выдохнула она.
— Будет еще красивее.
Эйдан протянул руку и открыл на окне защелку. Створка открылась с протестующим скрипом, который заставил Мэдлин зажать уши руками.
Он вывел ее через окно в другой мир, словно дело происходило в какой-то удивительной сказке. Секунду она испытывала неподдельный страх, хоть он надежно удерживал ее, пока она перешагивала через узкий подоконник на крышу за ним.
Всего один шаг вбок и быстрый подъем по покатой крыше, а потом он отпустил ее, как только они оказались на плоской ее части. Декоративная ограда на уровне пояса шла вдоль всего края, но скорее для красоты, чем ради безопасности. Это было похоже на балкон, выходивший на волшебный город, на мир, который был ей не знаком.
— Вон там, — сказал он, стоя у нее за спиной и протягивая руку, — к югу от нас, где горят все окна, видишь? Это Сент-Джеймсский дворец. Помнишь? А вон тот темный кусок за ним — это парк рядом с ним.
Она вспомнила, как неспешно шла по улице Пэлл-Мэлл в тот вечер, когда они впервые встретились. Но хотя рядом действительно был этот величественный дворец, запомнился ей только Эйдан.
Он стоял так близко, что она ощущала тепло его тела сквозь тонкий слой ночной сорочки и халата. Хотя весенний воздух был прохладным, Мэдлин почувствовала, что у нее начали гореть щеки.
Лунный свет прорывался сквозь полупрозрачные облака, и все казалось таким таинственным! Это было невероятно романтично! Они оба это ощущали — но не смели высказать вслух.
Эйдан стоял рядом, не касаясь ее, но заботливо следя за ней. Она понимала, что находится в полной безопасности.
— Джек показал мне этот вид, когда я переехал с ним в клуб «Браунс». Несколько лет назад был такой период, когда меня можно было застать здесь каждый вечер.
Воспоминания не из приятных…
Может, они все-таки могут говорить о том, что с ними случилось?
— Когда я тебе отказала, да?
Мэдлин оглянулась на него, а он продолжал смотреть на огни города.
— Это было единственное место, где я мог дышать, — проговорил Эйдан.
— Ты должен знать, что я не хотела прими нить тебе боль. — Она снова посмотрела на ночные огни. — Я теперь уже совсем другая женщина.
— И я тоже.
Она невольно фыркнула. Он с легкой улыбкой качнул головой:
— Я хочу сказать, что я теперь совсем другой мужчина.
Она повернулась спиной к крышам домов, уходящих в ночную темноту, и, заведя руки за спину, взялась за ограду. Ее глаза, казавшиеся еще более темными в полумраке, внимательно всматривались в его лицо. Эйдан судорожно сглотнул и отвел взгляд.
— Мне по душе тот мужчина, которым ты сейчас стал, — негромко сказала она. — Мне нравится видеть, как вы с сэром Колином пикируетесь. Мне нравится наблюдать затем, как ты разговариваешь с Мелоди. Ты был мне возлюбленным и хорошим собеседником, но я никогда раньше не представляла тебя в роли друга и отца. Возможно, я вообще совсем тебя не знала.
— Ну, почему же?
Она кивнула:
— Да, мы были очень близки тогда. Но знаешь, так часто бывает, когда ты слушаешь чьи-то слова и даже узнаешь тайные мысли, но не видишь поступков. Все ограничено рамками, тем, что мы готовы продемонстрировать другому. Мне кажется, что в такой ситуации лгать легче.
Вот именно.
Она снова отвернулась и наклонилась над парапетом, опираясь на руки.
— Эту часть Лондона я толком и не видела. Интересно: а можно ли по-настоящему узнать человека, если видишь его не только в замкнутом мире?
