Сидя в уединенном углу главного салона клуба, Эйдан бесцельно вертел в руке рюмку бренди и предавался мрачным раздумьям, подобающим мужчине. С ним плохо обошлись — и, видит Бог, он имеет полное право на угрюмость!
Мэдлин лгала. Эта женщина превратила его в прелюбодея, а ведь он давал себе слово никогда до этого не опускаться! Она заставила его полюбить ребенка, которому он не был отцом!
Хотя если уж быть с собой предельно честным (к чему Эйдан не был готов), то ему надо признаться, что он все равно был без ума от малышки, как только впервые увидел эту прелесть.
Он нахмурился. Самоанализу не место во время хандры!
Он пытался привести свои мысли в порядок, но они постоянно куда-то разбегались.
Вот, например, куда Мэдлин отправилась, когда ушла от него? Удивительно, но, покинув комнату, она исчезла полностью и бесследно. Не было никакой суматохи среди обслуги клуба, никто не пришел за ее вещами, ничего не стало известно о том, где она находится. Полная неизвестность. Эйдан был безумно на неё зол и не хотел больше никогда ее видеть — и тем не менее невольно испытывал беспокойство. Куда она таким непостижимым образом исчезла?
Может быть, она просто больше не решается иметь с ним дела.
— Тогда она не только лгунья, но и трусиха! — проворчал он в рюмку, из которой так и не сделал ни одного глотка.
Тут Эйдан неожиданно обнаружил, что сидит совсем близко от лорда Бартлза и сэра Джеймса. Он покосился в их сторону, но по ним было незаметно, чтобы они заметили его довольно странное поведение.
Он сделал вывод, что они спят — привычно дремлют над своей бесконечной партией в шахматы.
«А их никто и не пытался потеребить!»
Эйдан крепко зажмурился.
«Проклятие, Мэдлин! Убирайся из моей головы!»
К черту вопросы, на которые он не знает ответа. Она исчезла. Какое это все теперь имеет значение? Он поднес рюмку к губам, приняв решение на этот раз выпить бренди.
Стук и звук бьющегося стекла нарушили почти мертвое молчание, царившее в салоне.
Эйдан поднял голову и увидел, как лакей — молодой Бейливик — пятится от разъяренного мужчины, которого он никогда раньше не видел. На полу валялся поднос, рядом с которым видны были осколки графина и лужица… видимо, бренди.
Что было ужасно обидно. В клубе «Браунс» этот напиток был превосходным.
— Ты, слюнявый идиот! — злобно рычал мужчина. — Смотри, что ты наделал!
Незнакомец то принимался промокать смокинг, то угрожающе надвигался на молодого слугу.
Эйдан даже моргнул от изумления. Пусть Бейливик не самый расторопный из слуг, но он очень старателен и трогательно услужлив. Он внимательнее присмотрелся к Мужчине, пока быстро подошедший Уилберфорс занимался своим делом, успокаивая разъяренного члена клуба и приказывая растерянному Лакею все убрать.
Высокий мужчина показался ему смутно знакомым. Кажется, он какое-то время часто посещал заседания палаты лордов. Не как самостоятельная персона, поскольку не имел ни больших поместий, ни власти. Он был представителем какого-то дальнего родственника, который сам не мог присутствовать на сессиях.
Насколько мог вспомнить Эйдан, этот тип был больше заинтересован в приобретении нужных знакомств, а не в исполнении своих основных обязанностей. Они не были представлены друг другу, так что он не мог считать, что по-настоящему знаком с этим человеком.
Отругав Уилберфорса (что управляющий выслушал с выражением, которое можно было истолковать только как спокойно-скучающее), джентльмен удалился из салона — видимо, к себе в комнаты, чтобы привести в порядок костюм.
— Не видел его уже много лет, — прозвучал хриплый голос рядом с Эйданом.
Тот удивленно повернул голову и убедился в том, что лорд Бартлз действительно жив и здоров — он близоруко щурился вслед неприятному новому члену клуба. С ним оказался солидарен и сэр Джеймс, который тоже вышел из сладкой дремоты и согласно кивнул.
Управляющий повернулся к двум старейшим членам клуба и учтиво поклонился:
— Вы правы, милорд. Его милость вчера вернулся после долгих лет отсутствия, счастливых для нас.
Эйдан изумленно моргнул. Неужели это сарказм? Тогда, похоже, этот тип действительно невыносим!
Словно услышав мысли Эйдана, лорд Бартлз покачал головой:
— Дурной человек.
— Совершенно не нашего круга, да-да-да, — согласно поддакнул сэр Джеймс.
Возможно, старик окончательно проснулся. Заметив, что Эйдан с интересом их слушает, лорд Бартлз адресовал свои следующие слова непосредственно ему:
— Мерзкая личность, этот лорд Вильгельм Уиттакер. Он не был тут уже много лет… с тех самых пор, как старый лорд Олдрич отвесил ему оплеуху и назвал трусом, выскочкой и мошенником. Он поймал его с тузом в рукаве, кажется. В своем собственном клубе, надо же! Идиот! Он решил, что мы слишком старые, чтобы заметить мошенничество. Ему пришлось убегать: Олдрич гнал его кочергой! Мы все взбудоражились.
Его спутник кивнул — голова у него дрожала, но движение все равно получилось очень решительным. — Был жуткий переполох.
Эйдан уже потерял интерес к их рассказу. Он думай о своем. Как он сможет забыть Мэдлин, ведь теперь его чувства стали намного сильнее?
Ответ должен был найтись в бренди, и потому он уставился в глубину рюмки, перестав слушать старческое брюзжание. А вот Уилберфорсу, похоже, было по-прежнему любопытно узнать подробности:
— Значит, лорд Вильгельм здесь не появлялся все это время? А потому он выбрал именно этот момент, милорд?
Лорд Бартлз почесал седую голову.
— Мне сдается, он какое-то время был в трауре. Не покидал сельской местности. Как я слышал, потерял жену во время пожара. Наверное, поэтому у него и шрамы…
Мысли Эйдана крутились в водовороте эмоций, и потому он не пытался понять суть разговора, который шел рядом с ним. «Зачем ты это сделала, Мэдлин? Зачем ты решила мучить именно меня?»
Смутно эти слова эхом прозвучали у него в голове: «Потерял жену во время пожара»…
На секунду он почти понял что-то — нечто невероятно важное. А потом новая волна гнева и возмущения нахлынула на него, захлестнув все мысли.
Глава 31
На чердаке Мэдлин старалась сосредоточиться на своем деле. В глубине души что-то говорило ей, что оно совершенно безнадежное, но это был единственный шанс, который удерживал ее от панического безумия. Ведь попытаться можно!
Когда она закончила осторожно передвигать шкаф (казалось, на это ушло несколько часов), то снова ощутила привычное неприятное чувство, говорившее о том, что за ней пристально наблюдают.
Ее охватил панический страх. Нельзя поддаваться этому чувству! Ей необходимо сохранять здравый рассудок, не терять решимости. Если она сдастся, то ее снова засосет в пропасть ада. Щупальца прошлого тянулись к ней, сжимали ее, тянули вниз, в темноту. Свет тускнел, все вокруг становилось неясным… ее поглощала тьма.
Нет! Она не успокоится, пока не окажется на свободе!
На дне кувшина осталось несколько капель воды. Мэдлин допила ее, потому что не усомнилась в
