В объятиях раба тебя убили!“ Был грозен враг мой, беззащитна я, От страха стала я еще слабее… Молчать кровавый повелел судья, Я видела, что умолять не смею. К несчастью, скромной красотой своею Похитила я похотливый взгляд… А судей обворуй — тебя казнят! Скажи, уместно ль быть здесь извиненьям? Иль хоть утешь таким путем мой слух: Пусть кровь моя покрыта оскверненьем, Но безупречно непорочен дух! Он тверд, в нем факел света не потух, Не сдавшись гнету, чистый, он томится В своей грехом отравленной темнице». А муж, как разорившийся купец, Стоял, поникнув в горе и молчанье… Но вот, ломая руки, наконец Он речь повел… И с бледных уст дыханье Струится так, что речь как бы в тумане: Пытается несчастный дать ответ, Но только дышит он, а слов-то нет. Под аркой моста так бурлит теченье, За ним угнаться неспособен глаз. В водоворотах ярое стремленье Его обратно увлечет подчас, И ярость волн захватывает нас… Страданье рвется вздохами наружу, Но выразить его так трудно мужу. Она следит за горестью немой И новую в нем ярость пробуждает: «О милый мой, сильней скорблю с тобой! Ведь от дождей поток не утихает. Мне сердце боль твоя острей терзает… Но ты не плачь! Чтоб горе все залить, Одних моих слез хватит, может быть. Ради меня, тебя я заклинаю, Ради своей Лукреции — отмсти! Его врагом всеобщим я считаю… От бед уже минувших защити! Пусть поздно и к спасенью нет пути, Но все же пусть умрет злодей жестокий Мы поощряем жалостью пороки! Но прежде чем открою имя вам, — Она сказала свите Коллатина, — Во храме поклянитесь всем богам Отметить обиды женщины невинной. Ведь это долг и доблесть паладина Поднять свой меч на легион обид… За горе женщин верный рыцарь мстит!» И, благородством пламенным объяты, Все воины помочь желают ей: Готов любой взять меч, облечься в латы, Все жаждут знать скорее — кто злодей… Но, все тая покуда от друзей, «Ответьте, — молвит, не подъемля взора, — Как мне с себя стереть клеймо позора? Как расценить свой жребий я должна Судьбы зловещей страшное вторженье? Совместны ли невинность и вина? Возможно ль честь спасти от оскверненья? И есть ли вообще теперь спасенье? Брось яд в ручей — он будет чист опять… А мне — как снова непорочной стать?» Тут все наперебой заговорили: Пусть в теле червь, но дух не осквернен! Лицо ее с улыбкою бессилья Как карта грозных судеб и времен, Где каждый знак слезами окаймлен. «Пусть бед таких, — она им отвечает, — В грядущем ни одна из нас не знает!» Тут словно сердце разорвал ей вздох… Тарквиния хотела молвить имя, Но только «он!» язык несчастной мог Пролепетать усильями своими. И наконец устами неживыми Она сказала: «Он, мои друзья,
Вы читаете Поэмы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату