грабитель, вот этот Маллинз. Я его поймал, мы разговорились, я щегольнул парой словечек на воровском жаргоне, которым научил меня тот актер, мой приятель, и Маллинз вообразил, будто я великий взломщик. И мне вдруг пришло в голову, какая будет отличная шутка, если я сейчас пойду с Маллинзом и залезу к кому- нибудь в дом, а потом посмеюсь над Мифлином. Я тогда не понимал, какой я был дурак. Ну вот, мы пошли и… вот так все это и получилось. А потом я встретил Штыря в Лондоне и привез его сюда.
Джимми с тревогой смотрел на Молли. Даже не будь у его лордства такого ошарашенного выражения, Джимми прекрасно сознавал, насколько надуманной кажется вся история. Он чувствовал это все время, пока говорил. Что уж тут скажешь — история звучала настолько неправдоподобно, насколько это вообще возможно.
— Питт, дружище, — сказал его лордство, качая головой скорее со скорбью, нежели с осуждением. — Это, знаете ли, не прокатит, старичок. И зачем было придумывать столько ерунды? Или вы не поняли — мы же совсем не против. Говорю я вам, мы здесь все друзья. Я всегда считал, что Раффлз — отличный парниша. Просто молодчина! Я никогда не стал бы упрекать человека за то, что он увлекается кражами со взломом. По мне, так это замечательное…
Молли оборвала его разглагольствования об этике джентльменского грабежа, вся вспыхнув от негодования.
— О чем вы говорите? — закричала она. — Вы думаете, я не верю тому, что сказал Джимми, до последнего слова?
Его лордство так и подскочил.
— Ну-у, не знаю, мне показалось, что это слабовато. Я хочу сказать… — Он встретился взглядом с Молли. — Ну ладно! — закончил лорд Дривер несколько неуклюже.
Молли повернулась к Джимми.
— Джимми, конечно, я тебе верю! Я верю каждому слову.
— Молли!
Его лордство смотрел и дивился. У него мелькнула мысль, что он упустил идеальную жену. Девушка, которая готова поверить любой белиберде… Эх, если бы не Кэти! Он даже загрустил на мгновение.
Джимми и Молли смотрели друг на друга и молчали. По их лицам его лордство понял, что о нем опять забыли. Он увидел, как она протянула к Джимми руки, и решил, что пора отвести глаза. Неловко все-таки! Он отвел глаза.
Еще миг — открылась и закрылась дверь, Молли ушла.
Лорд Дривер взглянул на Джимми. Джимми, судя по всему, все еще не замечал его присутствия.
Его лордство кашлянул.
— Питт, дружище…
— Хелло! — встрепенулся Джимми. — Вы еще здесь? Кстати… — Он с любопытством посмотрел на лорда Дривера. — Я как-то не подумал спросить вас раньше… Какого дьявола вы-то здесь делаете? Зачем вы сидели за занавеской? В прятки играли?
Его лордство был не из тех, кто при необходимости легко сочиняет запутанные и обстоятельные истории. Он поискал в своем воображении подходящие сюжеты, но быстро отказался от борьбы. В конце концов, чего стесняться? Он-то был уверен, что Джимми — один из коллег главного героя пьесы «Любовь медвежатника». Ему можно рассказать все. Он душа-человек, родственная натура, он поймет и посочувствует.
— Тут такие дела, — сказал лорд Дривер.
Весьма разумно заметив в виде предисловия, что вел себя, как осел, он коротко изложил суть последних событий.
— Что! — сказал Джимми. — Вы учили Харгейта играть в пикет? Дорогой вы мой, он играл в пикет лучше всякого профессора, когда вы еще ходили в коротенькой рубашонке. Он в этом просто гений.
Его лордство сильно дернулся.
— Как это? Разве вы его знаете?
— Встречал в Нью-Йорке, в клубе «Ваганты». Один мой приятель, актер, — тот самый Мифлин, я о нем только что говорил, — привел его как своего гостя. Он за пикетом деньги лопатой загребал. А там, между прочим, были тоже неплохие игроки. Неудивительно, что он оказался таким способным учеником!
— Но тогда… тогда… черт побери все на свете, он же тогда, выходит, чертов проходимец!
— У вас талант на короткие и емкие формулировки, — сказал Джимми. — Вы с первого раза совершенно точно его определили.
— Ни пенни ему не заплачу, черт возьми!
— Ну конечно. Если станет возражать, адресуйте его ко мне.
У его лордства гора свалилась с плеч. Действие эликсира в основных его проявлениях уже истощилось, и теперь он понимал то, чего не замечал, находясь в приподнятом настроении, — какое подозрение неизбежно нависло бы над ним, как только пропажа банкнот будет обнаружена.
Он утер пот со лба.
— Вот ведь черт! Сразу легче стало! Проклятье, я готов землю рыть копытом, прямо как резвая двухлетка! Послушайте, Питт, вы чертовски хороший человек.
— Вы мне льстите, — сказал Джимми. — Но я стараюсь.
— Послушайте, Питт, а эта ерундовина, вот что вы нам сейчас рассказывали — насчет пари и прочее. Вы что, честно хотите сказать, что это все правда? То есть, я… Черт! У меня идея!
— В интересные времена мы живем!
— Вы говорили, этого вашего друга, актера, зовут Мифлин?
Джимми не успел ответить — лорд Дривер вдруг оборвал вопрос.
— Черт побери! — пробормотал он. — Что там? Господи, кто-то идет!
Он юркнул за занавеску, точно кролик. Ткань едва успела перестать раскачиваться, как дверь открылась и вошел сэр Томас Блант.
Глава XXVI БЕСПОКОЙНЫЕ ВРЕМЕНА ДЛЯ СЭРА ТОМАСА
Для человека, чьи намерения были настолько невинны и даже благотворны по отношению к бриллиантам и их владельцу, Джимми находился в на редкость компрометирующем положении. Даже и при более удачных условиях нелегко было' бы убедительно объяснить сэру Томасу свое присутствие в его гардеробной. Сейчас же все осложнялось тем, что его лордство, исчезая за занавеской, отшвырнул от себя ожерелье, точно пылающую головешку. Второй раз за последние десять минут ожерелье упало на ковер. Джимми наклонился его поднять и только что успел выпрямиться, когда сэр Томас его увидел.
Обладатель рыцарского звания стоял в дверях, и лицо его выражало живейшее изумление. Выпученные глаза уставились на бриллианты в руке Джимми. Джимми даже стало его жаль — так мучительно сэр Томас искал адекватные случаю слова. Сильные эмоции вредны для людей такого типа, с короткой и толстой шеей.
Джимми по доброте душевной попытался прийти к нему на помощь.
— Добрый вечер, — сказал он приветливо.
Сэр Томас начал заикаться. Слова мало-помалу пробивали себе дорогу наружу.
— Что… что… что…
— Так его, давайте, давайте, — сказал Джимми.
— …что…
— Был у меня один знакомый в Южной Дакоте, страшно заикался, — сказал Джимми. — Он, когда разговаривал, грыз собачьи сухари. Они ему очень помогли — и питательные к тому же. А вот еще хороший способ — сперва сосчитайте до десяти, а потом быстро выпаливайте, что хотели сказать.
— Вы… вы мерзавец!
Джимми аккуратно положил ожерелье на туалетный столик, затем повернулся к сэру Томасу, заложив руки в карманы. Поверх головы рыцаря было видно, как колышутся складки занавеси, словно их волнует
