Глава 1. Хмельничина и смерть
Для начала — примечательный факт: до XVII века на Западной Руси практически не было погромов. В Польше были, но они сильно отличались даже от немецких, не говоря о погромах в Восточной Римской империи.
Судя по всему, ашкеназские евреи Польши и Западной Руси — коренной, местный народ, который хорошо знают и который не вызывает никаких напряжений. Даже у основания польской государственности стоит, среди всех прочих, и еврей Абрам Порохувник. В Древнем Киеве «в новых городских стенах (закончены в 1037 г.) имелись Жидовские ворота, к которым примыкал еврейский квартал{145}. Население «козар» или «Жидовского квартала» было киевлянам хорошо знакомо и с ним не было практически никаких конфликтов.
Подробно я говорю об этом в другой книге{146} и здесь останавливаться не буду. Правда, и в Восточной Римской империи иудеев знали прекрасно, что не сделало погромы менее страшными и кровавыми.
По мнению Ю. Бруцкуса, во время массового насильственного крещения в Киеве 988 года тогда же крестилась часть «козарских евреев» из Киева. Очень может быть, что из них, из «козарских евреев», происходит и Лука Жидята — новгородский епископ и духовный писатель.
Вообще русских христиан этого времени евреи интересовали очень живо, и не только как соседи или партнеры по караванной торговле, но и как оппоненты, и как носители какой-то иной, не христианской духовности. Может быть, дело в том, что русские — очень уж недавние христиане? Или активные местные иудеи сами навязывали полемику, заставляли думать о предметах, которые в более спокойных условиях не вызвали бы особенного интереса? По крайней мере, в первом религиозном сочинении на Руси — «Слово о законе и благодати»: «Полемика здесь так свежа и жива, как она представляется в писаниях апостольских»{147}.
Разница в том, что в Восточной Римской империи полемика кончалась резней, а в Киеве ничем подобным никогда не кончалась.
Да и иудеи у нас были какие-то другие: на Древней Руси не родилось ничего похожего на саккариев и зелотов. Евреи не бросались на христиан, не помогали завоевателям громить древнерусские города, не резали христиан, как злейших врагов.
В то же самое время знаменитый монах Феодосий Печерский специально ходил к евреям, спорил с ними о вере и притом ругал их и обзывал беззаконниками и отступниками. Может, монах просто срывался на крик, не в силах переспорить иудеев? Действительно, все как в Египте или в Сирии времен первых христиан, веке во II или в III. Но без погромов, вот в чем существенная разница.
Есть любопытное предположение — что Феодосий попросту искал мученической смерти. Тогда рассказывали, что киевский монах Евстафий, проданный в рабство в Крым, был распят своим хозяином- иудеем за отказ признать закон Моисея. В самой по себе истории многие исследователи сомневаются: в ней слишком много от византийских житий святых. Похоже, историю страдальца за веру придумали, чтобы и на Руси были такие святые. Весь антиеврейский пафос в житиях святых Древней Руси — явственно византийского происхождения. Кстати, в переложении церковного устава Ярослава Мудрого есть прямые заимствования из византийских кодексов — например запреты на половые связи христиан с евреями.
Но возможно, что на Древней Руси попросту придали форму византийского жития вполне подлинной истории — такое ведь тоже вполне возможно..
Если так, то в этом Феодосию Печерскому вполне определенно не повезло: как отругивались иудеи и как они обзывали в ответ Феодосия, история умалчивает, но вот распять святого они вполне определенно не распяли. И вообще — погрома не было. Это в Иерусалиме банди… я хотел сказать, террорис… Ой! Вечно забываю, что про иудеев так нельзя говорить… В общем, вооруженные фанатики Бар-Кохбы перебили христиан в Иерусалиме, а в Киеве иудеи не дали Феодосию даже пары затрещин. Какие-то совсем другие евреи.
Князья на Руси использовали евреев примерно так же, как немецкие, — то есть покровительствовали в обмен на денежные дотации. Особенно старался в этом Святополк Изяславович, и хотя свою кличку «Окаянный» он заслужил явно по другому поводу, приходится отметить — и здесь Святополк как-то странно отметился.
В 1113 году, в междуцарствие, Владимир Мономах медлил занять киевский престол, и в эту пору безвременья киевляне поднялись на бунт. Побили они многих ненавистных за «неправды» бояр, а кроме того, «потом Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времени до прихода Владимирова». А когда Владимир Мономах подошел, «просили его всенародно о управе на Жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их закон».
Владимир отвечал киевлянам так: «Понеже их (Жидов. —
Отмечу приоритет закона, действовавшего в Древней Руси, и поведение князя, который не хочет поступать «противно правости», его страх перед гибелью невинных.
«Некоторые ученые модернизируя события, называют эти беспорядки «погромами». В действительности же они были лишь косвенно направлены против евреев, причем протест вызывала только их экономическая деятельность, точнее, по всей вероятности, и то, что евреи выступали проводниками ненавистной соляной монополии, установленной Святополком» {149}.
И еще отмечу, что и еврейский погром вызван был жадностью князей. Стремясь получить побольше денег, они покровительствовали евреям, а те преступали обычаи и законы не только из жадности, но и понимая — их пребывание в Киеве и благополучие прямо зависит от сумм, переданных Святополку.
На княжеском совете принято было решение ограничить размер процентов при займе, что и было внесено в соответствующие Уставы Русской Правды, в Правду Ярославичей. Карамзин почему-то пишет еще о том, что по решению совета Владимир «выслал всех жидов; что с того времени не было их в нашем отечестве»{150}. Но, видимо, Николай Михайлович все же выдавал желаемое за действительное, потому что в летописях упоминается, что в 1124 году в большой пожар «погорели Жиды в Киеве».
Были евреи даже на Северо-Восточной Руси, тогда особенно плохо заселенной и диковатой. У владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского был по крайней мере один приближенный еврей,
