Сущего.
Слово Сущего:
Пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана; из этого потока ты будешь пить, а воронам Я повелел кормить тебя там (17:2–4).
Встань и пойди в Сарепту Сидон- скую, и оставайся там; Я повелел там женщине вдове кормить тебя (17:8–9).
Илия:
И пошел он и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана. И вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил (17:5).
И встал он и пошел в Сарепту; и когда пришел к воротам города, вот, там женщина вдова собирает дрова (17:10).
Обращение Бога воздействует на Илию немедленно. Именно это и хотел выразить повествователь посредством словесных повторов. Воздействие этого обращения на Илию великолепно засвидетельствовано в конце трех лет засухи, когда вновь начинает изливаться животворящая речь Сущего. Он говорит Илии: «Пойди и покажись Ахаву» (18:1). Сразу вслед за этим мы читаем: «И пошел Илия, чтобы показаться Ахаву» (18:2). Илия воплощает речь Сущего: он приближается к Ахаву (18:7), встает перед ним (18:17) и откровенно ему говорит: «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам» (18:18). По его внушению царь собирает весь Израиль (18:19–20). Теперь Илия выходит навстречу народу и прямо обращается к нему: «Долго ли вам хромать на оба колена?» (18:21). Поскольку они не реагируют, он предлагает поединок между двумя культами. Они соглашаются: «И отвечал весь народ и сказал: хорошо» (18:24). Илия вызывает пророков Ваала [865], дразнит их и издевается над ними. Сначала он воздвигает жертвенник и возвещает Имя: «Ты, Сущий, есть Сильный» [866] (18:37). Затем это становится собственным исповеданием Израиля: «Сущий есть Сильный!» [867] (18:19). Вся эта история движима речью Сущего, пронизывающей речь и действия Его служителя, Илии. Весь рассказ есть единое слово-обращение (давар): личное обращение к Ахаву, личное обращение к народу, обращение, формирующее события, обращение, которое само есть то, что происходит, событие отношений, диалог151.
В самых древних повествованиях Илия изображается как пророк: «Человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим» (4 Цар 1:8). Некоторые упоминают грубую власяниц}' пророка (3 Цар 19:19, 4 Цар 2:8, 13–14), которая представляет собой реликт кочевого образа жизни и протест
против культурной жизни в Ханаане [868] . Другие упоминают о «длинных волосах» — знаке полной посвященности Сущему [869] . В обоих случаях Илия опознается как пророк, человек, абсолютно посвященный Богу. Поэтому он и называется «пророком» (3 Цар 18:22), «человеком Божьим» (3 Цар 17:18). Илия считал себя самого единственным пророком, уцелевшим после кровавой резни, устроенной Иезавелью.
Пророков Твоих убили мечом;
остался я один,
но и моей души ищут, чтоб отнять ее
(3 Цар 19:10, 14, ср. 3 Цар 18:4, 13).
Вероятно, Илия принадлежал к кругу пророков, живших на горе Кармель. Его публичные действия неоднократно бывали связаны с этой горой: на гору Кармель он ушел для встречи с представителями культа Ваала, здесь же он получил предупреждение о будущем дожде (3 Цар 18), и с вершины именно этой горы он выступил против Охозии (4 Цар 1). Эти три «сигнала» поддерживают то подозрение, «что эта гора была местом, где Илия бывал часто или регулярно» [870] . Также на горе Кармель мы встречаем и Елисея, преемника Илии (4 Цар 2:25; 4:25). С этой выгодной позиции и он также выступал против дома Ахава и исполнял угрозу Илии дому Ахава — что тот падет жертвой восстания. И это осуществляется в революции Иегу*, в которой инициативу захватывает группа пророков под предводительством Елисея.
Пророческие круги яростно противостояли религиозной политике дома Ахава. Первым, кто придал определенную форму этому сопротивлению, был Илия. Он был антагонист Ахава, Иезавели и Охозии. В чем была суть конфликта? Начнем с точки зрения дома Ахава. Царский двор проводил политику равновесия: с одной стороны, ягвизм структурно расценивался им как государственная религия, но наряду с ним в Самарии структурная позиция придавалась и культу Ваала. Ахав закрепил это равновесие своим браком с Иезавелью, которая привезла с собой в Самарию своего «сидонского Ваала». Тем самым столица становилась для местных Вааловых святилищ их главным опорным пунктом [871] . И этот пункт, в котором размещалось руководство страны, сделался грозным противником ягвизма. Подобное структурное продвижение ваалистской позиции проявилось и в поведении царя: он воздвиг храм в честь Ваала, в нем поставил жертвенник Ваалу и участвовал в Вааловом культе, и это не считая других, не названных точно политических решений (3 Цар 16:33). Возможно, что Ахав видел в этих мерах единственный способ сохранить государство [872] .
Пророческие круги никак не могли примириться со структурной равнозначностью Ягве и Ваала. Для них введение двух «богов» в едином Израиле было противоречием в терминах. Для них Сущий был единственным Богом. Рабам в Египте Он безусловно обещал свое присутствие: «Я есмь Сущий… Вот имя Мое навеки»* (Исх 3:14–15). Когда они входили в Ханаан, Он пребывал в их среде как великая сила. Объединясь вокруг Него, с возгласами: «Да присутствует Он здесь!» — вместе с мятежными земледельцами и пастухами они начали войну против господствовавших филистимлян и городов-государств. Вокруг Него они стали единым народом. У Ваала же не было никаких личных отношений с народом. Ваализм действовал в сфере природы и плодородия, ягвизм — в сфере истории и освободительного движения. Для Илии и пророческих кругов одна вещь не подлежит обсуждению: только Сущий, и никто кроме Него, есть Бог. Ваал — не бог. То, что люди о нем говорят, на самом деле относится к Сущему. Поэтому повествования об Илии и Елисее приписывают Сущему атрибуты Ваала (тот, кто посылает дождь и дает огонь; тот, кто дает масло и муку; тот, кто воскрешает из мертвых и возносит народ на небеса; тот, кто дарует детей, исцеляет, и так далее). В этих историях Ваал нигде не показывается в виде живой сущности! Значит, мы видим здесь великую полемику, направленную против не-существующего Ваала и в защиту Сущего — Бога жизни и смерти, болезни и исцеления, дождя и засухи [873] .
Пророки с горы Кармель критиковали дом Ахава и весь Израиль за двусмысленность [874] . К этой коллизии относятся слова, первоначально сказанные Илией [875] :
Долго ли вам хромать на оба колена?
Если Сущий есть Сильный**, то последуйте Ему;
а если Ваал, то ему последуйте! (3 Цар 18:21)
Здесь выражена самая суть конфликта между Илией и Израилем — конфликта, который определился на горе Кармель. Исключительные отношения между Сущим и Израилем расстроились. Религиозный раскол, проводимый
и пропагандируемый на высшем уровне, изувечил Израиля, превратил его в гротескно хромающего пророка Ваала (18:21). Это поистине «расстройство» Израиля: жизнетворный союз между Сущим и Израилем распался. Поэтому важный мотив во впечатляющем происшествии на горе Кармель (помимо определения и устранения причины расстройства — ваализма) — это исцеление Израиля. Из разрозненной «совокупности» израильтян Израиль вновь превращается в прочное сообщество, единым гласом исповедующее: «Сущий есть Сильный». Из хромающего пророка Ваала (18:21,26) Израиль превращается в пророка Сущего: эли-йагу. «Весь народ» как одна неделимая культовая община выкликает имя: эли-йагу:
