Интересно, следующий мир появится или просто в темноту рухнешь? Вот Машка, она куда попала?
Острие достигло идеальной остроты. Даша с удовольствием подкинула нож на ладони. Нет, хоть одного бородатого, а сделать можно. Таким ножом, что рыбу пластовать, что в ребра всаживать. Лохматый учил точить. Это он умел, поганец.
Даша задумалась. Что дальше делать? Идя вдоль берега, на бородатых непременно наткнешься. А что потом? Наскочить на них с разгона? Кавалерист из Даши плохой, кто бы спорил? Заманить бы как-нибудь одного из бандитов в сторону. Потом другого…. Если повезет. Да только узнают. Такое личико расписное и не узнать? Но попробовать-то можно. Издали не разберут.
Девушка хмыкнула, нашарила на затылке хвост волос и принялась чекрыжить ножом. Волосы скрипнули, поддались. Даша бросила тощую кисточку в траву. Не очень-то и жалко. Шее прохладней. Что там Эле про воительниц стриженых говорила? Ну, воительница из тебя «липовая», зато за волосы тебя хватать труднее будет.
Даша еще раз подправила нож на камне и решительно обулась. Идти нужно не по самому берегу, но и не слишком далеко от воды, – тогда лагерь бандитов не пропустишь.
Уходя с полянки, девушка оглянулась на примятую траву. Валялся хвостик волос. Нехорошо, вроде как трупик мышиный. Да, на крысу размером определенно не тянет.
Даша похоронила волосы, приподняв зеленый дерн. С облегчением пошла прочь. Фу, символизм какой-то нехороший, первобытный, а всё равно легче.
Лагерь бородатых Даша отыскала уже ближе к вечеру. Сначала попались рыбаки, торопливо возящиеся с потекшей лодкой. Потом девушка подобралась к лагерю каких-то подозрительных субъектов. Эти устроились надолго – барка со снятой мачтой замаскирована срезанными ветвями, шалаши устроены добротно, груда мешков холстом прикрыта. Наверное, контрабандисты. Человек двенадцать. И девка с ними. Даша хорошо рассмотрела, как девица, сверкая голым обширным задом, развешивала на кустах выстиранные юбки. По-семейному, значит, живут. Ну и счастья вам…
На бородатых Даша наткнулась почти случайно. Брела выше по склону. Бок опять болел, шея чесалась от мелкой мошкары. Короткий, в три-четыре такта, стук топора раздался неожиданно. Даша нелепо замерла на полушаге, потом присела и принялась озираться. Место вокруг лежало довольно открытое: купы густых невысоких кустов, пологий склон. Река местами проглядывала сквозь стену тростника, – уютное местечко, хоть туристов привози. Туристов в Каннуте не водилось, да и просто так сюда заплывать мало кто рискнет. Занятый народ в городе. Но место для злоумышленников все-таки слишком открытое. Разве здесь спрячешься?
Но бородатые скрывались именно здесь. Даше пришлось обходить островки кустов по широкой дуге. В какой-то момент девушка заметила движение. Совсем не там где ожидала, но все равно. Крепкий мужчина выбирал из кустов сухие ветки. Дальше уже было легче, – девушка рассмотрела едва заметный дымок костра, потом обнаружила и сам лагерь.
Пришлось ползать на четвереньках, выбирая место для наблюдательного пункта. Подол жутко мешал, собирая ветки и цепкие маленькие лианы. Обозлившись, Даша вытащила нож и в два счета укоротила подол. Из лишней материи получились довольно удобные повязки на колени. Теперь девушка ползала на четвереньках довольно шустро.
Действительно, четверо в лагере. Один сидит, неловко вытянув ногу. Это, наверное, подрезанный «деловыми». Трое других возятся у костра с каким-то мешочком. Награбленное, наверное, делят. Любителя «побарабанить» Даша узнала сразу. Тот, что спиной присел, скорее всего – старший по имени Жаха. Мог бы и мордой повернуться, невежа.
С крошечного бугорка девушке был виден весь лагерь: низко растянутый над землей кусок парусины, дорожные мешки, бочонок заменяющий стол, миски на нем. Недалеко от стола торчали составленные пирамидой копья. В узкой заводи, надежно укрытая со стороны реки, покачивалась лодка.
Главарь повернулся, и Даша убедилась, что не ошиблась – Жаха. Все на месте, никто не потерялся. Вот только особой радости это не прибавило. Вели себя бандиты спокойно, нападения явно не опасались. Вот только как к ним подобраться? Прогуливаться в одиночестве никто из бородатых не собирался. Даша видела, как один встал, и, не прерывая тихой беседы, отлил под ближайший куст. Оружие, за исключением копий, все держали при себе. И не только ножи – у всех четверых на поясе висели уже знакомые девушке короткие и широкие, как секач мясника, тесаки.
Даша посасывала кусок черствой лепешки. Что делать-то? Так целый год можно просидеть. Сыро здесь, скоро темнеть начнет. Может в темноте к ним и подобраться? Даше вспомнились сотни фильмов, которые она не слишком-то внимательно смотрела в досмертной жизни. У спецназовцев и индейцев все получалось лихо – подполз, рот зажал, кинжалом в сердце. И так по очереди, – сначала часового, потом хоть еще тысячу человек. Сейчас, в этих приречных кустах, всё выглядело сложнее. Как подобраться? Ведь как не ползи, чего-нибудь хрустнет-треснет. И потом, ножом в сердце – это как? С какой стороны бить? А если они вообще спать не лягут?
Девушка огляделась. Еще светло, но кусты за спиной и весь склон какой-то пугающий. Как будто прячется кто-то. Жутко.
Вот дура, ты же сама прячешься. Ты сама в засаде. Это ты убивать пришла.
У костра один из «незнакомых» помешивал в котелке. До Даши донесся запах чечевичной каши. Кажется, с ветчиной. Сволочи. Ублюдки загаженные в памперсах неглаженных. Дикари.
Даша почувствовала, как накатывает. Захотелось встать, и просто пойти туда, в лагерь. Они глаза вылупят, а им ножом по роже, прямо по глазам! По глазам!
За спиной раздался шорох. Даша словно ждала, – крутанулась на боку, махнула ножом, целясь в голову неслышно подкравшейся на четвереньках фигуре. Почти достала, – гад шустро откатился. Даша скакнула следом, до головы уже не достать, зато в ногу можно…
– Шшшш, тихо… – человек быстро отдернул ногу и выставил пустые ладони.
На девушку смотрел Костяк. Довольно перепугано смотрел. Даша испытала мгновенное злорадство, потом испугалась, – откуда этот ворюга трусливый здесь взялся и как смог подползти так неслышно?
Костяк потрогал себя за ухо, посмотрел на кровь на пальцах:
– Острый ножик. Ох, и быстрая ты. Что ж вы с Эле меня всегда норовите по одному уху?
– До глаза не дотянулась, – извинилась Даша. – Чего приперся? С толку меня сбиваешь.
– С толку? – лохматый посмотрел на ее завязанные тряпьем, открытые обрезанным платьем, колени. – Ну да, вчера лежала умирающая, а сегодня весь берег на карачках обползала. Мы замучались, пока по следам шли.
– По следам? – изумилась Даша.
Костяк коротко мотнул подбородком.
Даша посмотрела направо и вздрогнула. В шаге от нее сидел полукровка в своем волосатом одеянии. Вообще-то до дарка было куда ближе, чем до парня, пытавшегося замазать-залечить слюной порез на ухе.
– Ножом меня не надо, – поспешно предупредил полукровка и отодвинулся. – Я только его привел.
– Я и не думала, – пробормотала Даша. – Я только от неожиданности.
– Ухо-то чуть не отлетело, – указал полукровка. – Что вы от него хотели?
– Ничего, – Даша вытерла распухшие губы. – Не нужно было подкрадываться.
– А разве… – заинтересованно начал дарк, но его перебил лохматый:
– Пойдем домой. Уже стемнеет скоро. Пока еще до города доберемся. Госпожа Эле волнуется.
– Скажи ей, что мне очень жаль. Пусть дни считает, когда гипс снять нужно. Да и камень ей передай, – Даша полезла в торбу.
– Какой камень? Ты совсем ума лишилась? – зашипел рассерженно лохматый. – Жить надоело, – он потянул руку к Дашиному плечу.
– Лапы убери! – девушка взмахнула ножом. – Ну, надоело мне жить – твое какое дело? Проваливай в свой город, жулик квартальный. Тебе здесь, и правда, кишки задарма выпустить могут.
– Даша, тебя убьют, – спокойно сказал Костяк. – Кому лучше будет? Эле тебя любит. Сильно огорчится. Кабан скучать будет.
