Она положила стерильную салфетку ему на бедро и на пах.
– И еще множественные порезы, которые Лила уже обработала.
– А, теперь понял. Сначала я решил, что она жарит меня паяльной лампой.
– Потерпи. От этой мази тебе будет легче.
Клэр прикладывала к его ране ватный тампон с мазью. Даже через тонкие резиновые перчатки Дуган чувствовал прикосновение ее рук, чувствовал, как дрожат ее пальцы.
Он приподнял голову и посмотрел на свой торс.
– Эй, доктор! – позвал он.
Клэр не разогнулась, только повернула к нему голову.
– Да?
– У меня вопрос.
– Что ты хочешь знать?
– Ты всегда нервничаешь, когда приходится работать с этой частью тела?
Клэр выпрямилась. Румянец залил ее щеки.
– Глупости. Конечно, нет. Я – врач. Я делаю это постоянно.
– Хм, постоянно?
– Конечно.
– И при этом у тебя постоянно дрожат руки?
Клэр отвела взгляд: Дуган смотрел на нее слишком пристально, и ей не хотелось, чтобы он прочитал в ее глазах смущение.
– Нет. Просто… просто здесь немного холодно, – пробормотала Клэр.
– Холодно? – переспросил Дуган.
Он освободил свои руки – вытащил из петель, закрепленных на кровати. Провел ладонями по груди.
– Мне совершенно не холодно, – притворно удивился он.
Дуган взял ее руку и прижал к своему плечу.
– Видишь? Никакой гусиной кожи.
Клэр выдернула руку. Она по-прежнему не смотрела на него, но Дуган был уверен, что она разозлилась. Отлично. Он этого и добивался, чтобы отвлечься…
– Не хочешь рассказать, как все это произошло? – спросила Клэр холодно и вернулась к его ранам.
Она старается обращаться с ним как с тяжело больным, не более того. Что ж, он подыграет ей. И все- таки, почему у нее дрожали пальцы? Неужели она до сих пор неравнодушна к нему?
– На прошлой неделе, – начал рассказывать Дуган, – я купил корм для быков. Те дурни, что привозили его, сломали забор, попортили мне посадки картофеля. И я решил огородить проволокой пастбище, чтобы неповадно было сокращать дорогу. Ты помнишь эту штуку, которую используют, чтобы натягивать колючую проволоку от столба к столбу?
– Да, – кивнула Клэр.
Она закончила перевязку, и оба вздохнули с облегчением. Она – потому что была недовольна собой, своими дрожавшими руками. Он – потому что надоело успокаивать свои мускулы.
Дуган с юмором рассказывал, как машина, выдающая проволоку, отказывалась работать, а он пытался заставить ее. В конце концов машина разозлилась и выплюнула колючую проволоку ему в ногу. Он шутил, вспоминая, как добирался до города в полуобморочном состоянии.
– Ты должен пролежать неделю в постели, – сказала Клэр. – И боюсь, что тебе придется купить новый пикап.
Дуган уткнулся в подушку и застонал.
– Я купил его два месяца назад.
– Это всего лишь деньги, Дуган, – утешила Клэр.
Она закрыла белой простыней небольшую раму, которую установили над ногой Дугана. Потом сняла резиновые перчатки и бросила их в корзину около кровати.
Клэр права. Это только деньги. Разбитый пикап – еще слишком малая плата за неделю пребывания здесь. Она будет своими нежными, трепетными пальчиками ухаживать за его раной на ноге, рядом с…
– Оу! – вскрикнул Дуган и тут же извинился.
– Я же тебе велела не шевелиться!
«Конечно, доктор, – подумал Дуган, – попробуйте приказать это моему дружку, рядом с которым только что были ваши пальчики».
Клэр села в кресло-качалку и привычным жестом убрала волосы с висков. Какие чудесные у нее волосы. Светлые, пушистые, как у персидского котенка. Недавно к нему в амбар забралась кошка и родила полдюжины симпатичных котят. Маленькие, пушистые, словно окутанные нежной дымкой, они забавно
