девочкой на край кровати.
— Я упала, месье… Уверяю вас! — поспешно добавила Окса, видя его явное недоверие.
Месье Бонтанпи вздохнул.
— Окса, довольно трудно сломать ребро, просто упав в коридоре! Мне скорее кажется, что на вас напал кто-то из учеников, чтобы запугать, и вы не хотите назвать его имя, потому что боитесь мести.
Окса помотала головой: ее ответ был окончательным. Месье Бонтанпи повернулся к Гюсу.
— Гюстав, вы что-нибудь видели?
— Нет, месье. Когда я пришел, Окса лежала на полу, и там никого не было.
— Ясно…
Месье Бонтанпи встал и, прежде чем покинуть медпункт, напоследок сказал обоим друзьям:
— Если захотите со мной поговорить, то вам известно, где мой кабинет. Повторяю: то, что произошло — очень серьезно. Я могу сурово наказать того, кто это сделал, если вы все же соизволите пойти мне навстречу. Мне нужно только имя! Так что теперь ваш ход, ребята.
Развернувшись, он тяжелым шагом удалился по лестнице. К детям подошла медсестра.
— Вы можете вернуться в класс, Гюстав. Спасибо за помощь. Окса, я позвонила вам домой, ваш отец сейчас приедет и отвезет вас в больницу. Думаю, у вас сломано ребро, но нужно сделать рентген. А пока лежите, не вставайте, хорошо?
И медсестра вернулась за маленький столик, откуда могла наблюдать за посетителями.
— Спасибо, Гюс! — шепнула Окса, — Спасибо, что промолчал!
— Окса, у меня не глюки? Это действительно Зоэ помешала тебе защититься?
— Все куда хуже, Гюс…
Практически приникнув ухом к губам Оксы, Гюс буквально в осадок выпал, когда та сообщила ему невообразимую новость. В мгновение ока, как для нее, так и для него, МакГроу помножился на три…
61. Ядовитый подарок
Опасаясь лишних расспросов насчет весьма необычной метки вокруг пупка на животе дочери, Павел повез юную пострадавшую прямиком домой, даже не вспомнив про слово «больница». Перебинтованную Оксу встречала делегация в лице Драгомиры и Фолдинготов, отныне обосновавшихся в апартаментах на первом этаже.
— Ой-ёй-ёй! Юная Лучезарная повстречала несчастный случай! Здоровье испытывает огромные проблемы в семье, полоса черная как чернила идет, и мелодрама вся в разгаре!
Фолдингота принялась громко всхлипывать, а ее компаньон поспешил помочь Павлу вести Оксу.
— Упритесь ручкой грациозной вашей о голову мою, амбиция моя — стать тростью вам!
— Спасибо, Фолдингот. А где мама?
— Изволит восседать она на кухне, компании там вашей ожидая, — ответила Фолдингота, громко шмыгая носом.
— Сюда! — раздался голос Мари.
И Окса с отцом действительно обнаружили ее на кухне, сидящей за столом с чашкой ароматного чая.
— А вот и ты, наконец! — воскликнула Мари. — Как ты себя чувствуешь, детка?
Окса, прежде чем ответить, обняла мать, поморщившись от боли, и сначала захотела выяснить, как дела у нее.
— Все нормально, уверяю тебя. Но обо мне поговорим потом, объясни лучше, что с тобой произошло!
— Упала и сломала ребро, — с трудом ответила Окса.
Ей было больно дышать. Скривившись, девочка попыталась дышать как можно поверхностнее.
— Ребро сломала! — всполошилась Драгомира. — Не шевелись, у меня есть то, что нужно! — Она вскочила со стула, и ее каблуки быстро процокали по лестнице, ведущей на второй этаж. — Ничего не говорите! Ничего не делайте! И вообще не шевелитесь! Подождите меня!
Донесся шум суматохи, и через несколько минут Драгомира вернулась с маленьким бокалом в руке.
— Давай-ка снимем бинты, — она жестом предложила Оксе прилечь на диван в гостиной.
— Хочешь поставить ей Остеоклейку? — поинтересовался Павел, увидев бокал в руке матери. — Давненько я их не видел… Хорошая идея! С помощью этой штуки, Окса, ты быстро поправишься!
— Ну, если это столь же эффективное средство, как Червикулы, я тебе настоятельно рекомендую, солнышко, — сказала Мари.
Драгомира открыла маленький горшочек и вытащила оттуда большого ярко синего слизняка длиной сантиметров десять, толстого и склизкого.
Окса вскрикнула от отвращения, и тут же вскрикнула снова, уже от боли, вызванной первым криком.
— Я буду… Ты будешь… — пробормотала она.
— Ты отлично умеешь спрягать глагол «быть», лапушка… — улыбнулась Драгомира. Слизняк вяло извивался у нее в пальцах.
— Я должна буду
Ответом ей было всеобщее веселье. Драгомира с Павлом расхохотались, Фолдинготы, фиолетовые по самую макушку, покатывались со смеху, отчаянно колотя себя по бедрам.
— Съесть Остеоклейку? Мысль эту удалите от вашего желудка, Юная Лучезарная! Остеоклейку не едят, и не ест она никого. Починкой будет она для кости вашей!
— Это правда, ба?
— Чистая правда!
— Значит, ты мне ее вколешь, как Червикулы, да? Не хочу! Нет-нет-нет! — переполошилась Окса, представив на секундочку размер шприца и иглы, необходимых для подобной инъекции.
— Не переживай, внученька! Все гораздо проще!
Драгомира положила ладонь на лоб девочки, а второй ладонью приложила к ее телу мерзкого слизняка, прямо на то самое место, где было больнее всего и где сломанное ребро ходило под покрасневшей кожей.
Окса брезгливо отвернулась, но потом любопытство взяло верх, и она рискнула посмотреть вполглаза.
Глаза слизняка раздулись, покрываясь серными прожилками, и он начал выделять огромное количество слюны: под его склизким туловищем в большом количестве стали появляться пенистые пузыри, тут же впитываясь в кожу девочки.
— Видишь, Остеоклейка действует, как сильный компресс, — объяснила Драгомира, чуть надавив на заерзавшего слизняка. — Его слюна ускоряет сращивание костей. Кожа впитывает ее как губка. Так что через несколько часов твое ребро будет как новенькое!
— Эта штука с ума сведет любого врача! — заметила Окса.
— Верно, детка, — подтвердил отец. — Так что в ближайшие несколько дней мы будем старательно уклоняться от встреч с представителями медицинских кругов, во избежание неудобных вопросов…
— А ответы? Представь себе ответы! — развеселилась Окса. — «Мое сломанное ребро? А, ну да, я утром сломала ребро, но это уже давно прошло, знаете ли!»
Девочка засмеялась, и тут же скривилась: боль-то пока никуда не делась… Нужно было ждать несколько часов с прилепленным к боку синим слизнем, мерзким и слюнявым…
— Да, не стоит привлекать внимание врачей, они и так уже задают слишком много вопросов из-за меня…
И Мари объяснила Оксе, что ее состояние улучшилось со скоростью, далеко не соответствующей медицинским прогнозам: склеротические бляшки на ее нервных узлах исчезали с удивительной быстротой,
