Так оно и случилось бы. Но… После разгрома под Москвой, после разгрома под Сталинградом Гитлер для своих генералов уже был не Гитлер июля – августа 1941 года. Больше они не смотрели ему в рот. Больше они не балдели от его 'ясновиденья'. Уже был полковник Штауфенберг и его 'бомба для Гитлера', которую он взорвет в канцелярии фюрера 20 июля 1944 года. На этот раз, в деле 'разоружения и расформирования русских добровольцев', немецкие генералы проявили себя так, как, видимо, не рассчитывали ни Сталин, ни ГРУ. Они доложили, что русские добровольцы в количестве 70 тысяч разоружены и отправлены в шахты во Франции. Они доложили Гитлеру, будто никакой 'измены' не было, даже сам главнокомандующий, который сдуру настучал про 'изменщиков' Гитлеру, быстренько отказался от своих слов, мол, его не так поняли. А 70 тысяч русских немцы действительно отправили на шахты во Франции – в облавах по Киеву, Харькову и Днепропетровску они наскребли нужное количество людей, и те пошли в шахты в качестве 'разоруженных изменников'.
Но вот что писал Юрген Торвальд:
'Это был успех! Но блеск этого достижения был вскоре омрачен. До штаба генерала Хельмига, как змеиный яд, доползли слухи о новой интриге в штабе фюрера. Там было внесено предложение перевести все формирования 'восточников' на другой фронт, чтобы этим раз и навсегда прекратить возможность их перебежек к своим землякам.
Как-то Хельмиг сообщил:
– Я приглашен завтра утром к начальнику Генерального штаба. Он сообщит мне… 'новое решение фюрера'. Ну что ж, поживем – увидим.
Увы! То, что увидел Хельмиг, подтвердило слухи.
– Первые приказы о переброске частей уже готовы, – сообщил Цейтлер. – Казачьи дивизии, которые закончили свое формирование в Миелау, не будут использованы на Восточном фронте. Мы их пошлем в Югославию. Восточные легионы первыми будут переведены во Францию. Все другие части, эшелон за эшелоном, последуют за ними. ВВИДУ ТОГО, ЧТО ОНИ ВО ВРЕМЯ ОТСТУПЛЕНИЯ НЕ ИМЕЛИ ТЯЖЕЛЫХ ПОТЕРЬ [166]и не нуждаются в переформировании или пополнениях, их нечего задерживать. Если же есть такие, которые нуждаются в 'заплатках', – их отправлять в казармы Миелау. Командование и штаб 'восточных частей' перестанут существовать…
Слова начальника Генерального штаба Цейтлера о том, что власовцы 'во время отступления не имели тяжелых потерь', мы должны читать так: советские войска, как им и было приказано Сталиным, не вели огонь по 'добровольцам', а те, в свою очередь, пропустили за спину немцам танки и пехоту Жукова.
Дальше нач. Генштаба 'втыкает' Хельмигу вот что:
…– Вчера и сегодня пришли сообщения, которые заставили меня… гм… немного усомниться в тех доводах, которые вы мне дали. Это – жалобы, говорящие, что восточные части не доросли до наших операций, связанных с планомерным отступлением. Боюсь, что ваша защита 'шахтеров' была… беспочвенной. Будьте теперь счастливы, если впредь не появятся новые приказы фюрера на основании мною упомянутых рапортов.
Далее Цейтлер говорит Хельмигу:
– Я ничего изменить не могу; кроме того, у меня и других забот полон рот. Вам предоставляю право указать те направления, в которых вы предпочтете послать 'восточных добровольцев'. Забудьте о 'настроении в занятых нами областях СССР'. Это уже прошлое! Наш фронт становится все короче и короче. Самые опасные по партизанщине районы уже нами отданы… Итак, генерал, мы совершим размен. 'Ваши' пойдут на Запад, а я оттуда получу другие части… Ведь это же я не допустил до разоружения)… За это я ожидаю от вас приведения в исполнение новых распоряжений О KB без промедления и новых…просьб!…
Хельмиг еще не сдавался:
– Генерал, эти люди пошли с нами исключительно для борьбы с коммунизмом! Если мы перебросим их на другой фронт, это будет означать провал, это же измена с нашей стороны, неисполнение наших обещаний!
– О боже! – Цейтлер возвел свиные глазки к небу. – Опять проблема! Скажите, можно ли с этими русскими иметь дело без проблем?…
Цейтлер недвусмысленно бросил взгляд на двери.
– Это все, генерал! – сказал он холодно.
Так началась переброска разрозненных частей 800-тысячной добровольческой 'восточной' армии по всем участкам Западного немецкого фронта'.
На первый взгляд может показаться, что тут немецкие генералы переиграли и Сталина, и ГРУ. Перебрасывая всех 'добровольцев' с Восточного советско-германского фронта на Запад, во Францию, Югославию, Италию… они тем самым срывали грандиозный замысел не выпустить с нашей земли живым ни одного вражеского солдата. Это правда: теряли вроде бы свое, скажем так, стратегическое значение подвиги 'обер-лейтенанта' Николая Кузнецова в Ровно и Львове, в непонятную прогулку превратился рейд генерала Ковпака в Карпаты, в ложное положение попали Каминский и Феофанов… Все это так. Но это война, противоборство двух сторон. А всякое противоборство – это атака и оборона, маневр и маневр. Каждую мелочь здесь просчитать невозможно. Сталин и ГРУ предусмотрели, казалось, все, даже бесноватость фюрера подключили к делу, но кто мог угадать, что именно в этот момент, в этой ситуации взбунтуются верные псы Гитлера – немецкие генералы, и дело возьмут в свои профессиональные руки?
В связи с этим напомню, в ходе войны, в 1944 году наши войска вышли к Николаеву и завязали бои за город. Но взять никак не могли. Командующий 28-й армией генерал-лейтенант А.А. Гречкин придумал 'хитрость' – забросить в тыл к немцам, в центр города, десант, этот десант в условный час должен был начать бой, внезапностью действий они должны были вызвать переполох у немцев, отвлечь часть их сил на себя. В этот момент войска должны были подняться и пойти в наступление на город. 55 добровольцев- десантников сделали шаг вперед, к ним присоединились 10 саперов… Ночью десант проник в центр города, занял в центре города здание элеватора. В назначенный час он начал. Но войска вперед не пошли, за ночь прошел сумасшедший ливень, даже хорошие дороги превратились в топкое болото. Двое суток сражались в тылу врага герои-десантники. В город войска вошли, когда просохли дороги, но от десантников в живых почти никого не осталось… Но с 50 власовскими дивизиями все оказалось значительно сложнее.
Офицер для особо важных поручений при штабе РОА М. Томашевский справедливо замечает на полях текста Юргена Торвальда: 'Появление русских добровольческих частей на Западном фронте привело к полному искажению смысла армии генерала А.А. Власова, смысла РОА'. Так думал не только офицер штаба РОА, так, наверное, в тот момент подумали и в ГРУ.
Однако, при внимательном анализе сложившейся ситуации, все получалось не так уж и плохо: немцы сняли с советско-германского фронта до миллиона русских 'добровольцев' и перебросили их на запад, иными словами, немцам не удалось заставить русских воевать против русских, а ведь, например, у Гиммлера и других фашистских бонз типа Розенберга, Геббельса, 'командующего восточными войсками' генерала Хельмига, фельдмаршала Клюге, Кейтеля и пр. это была золотая мечта. Н. Толстой в своей книге 'Жертвы Ялты' на сей счет замечает, что 'остполитекер' – восточные политики из немцев, в 1943 году
'предлагали внешне вполне реальную надежду на нарушение баланса сил одним ударом. Если Власов и его помощники выйдут на поле боя как независимая русская армия, действующая в союзе с Германией, война на Востоке может превратиться в русскую гражданскую войну, и это станет повторением 1917 года, причем Власов сыграет роль орудия немецкого генерального штаба, как в свое время – Ленин. Тогда переворот, осуществленный при поддержке Германии, заставил Россию выйти из войны – то же самое может удаться и теперь. Конечно, та Россия, которую намеревается восстановить Власов, может обернуться для немецких амбиций ничуть не меньшей угрозой, чем сталинская. Но гений фюрера найдет выход из положения: например, поставит раздираемой междоусобной войной России такие условия, по сравнению с которыми Брестский мир покажется образцом великодушия'.
