Я мотнул головой. Затемнение снова исчезло. Я поспешно закрыл за собой массивную дверь, перевёл дух. Ну и дела. Неужели у меня что-то со зрением? Говорят, такое часто бывает при травмах головы: сперва ничего, а потом бац – и слепота… Липкий холод пробежал по ногам. Усилием воли отогнал нехорошую мысль прочь. Наверное, просто так падал свет. Да, всего-навсего игра теней. Как я сразу не догадался? Тут я здорово на себя рассердился. Нервы стали ни к чёрту. Скоро в обморок начну падать, как кисейная барышня. Позорище.
– Здорово! – гаркнул прямо в ухо пролетавший мимо коллега Макс, прыщавый студент на подработке. – Как твоё «ничего себе»?
– Нормально.
– Ну, молоток! С тебя причитается! – Хлопнул по спине и рванул дальше.
Ещё одна комната – три в одном: и тусовочная, и столовая, и, если понадобится, мини- конференц-зал. Тот же табачный дух – хоть топор вешай. Чахлые кактусы на пластиковых окнах, потёртые кожаные кресла, столики, претендующие на звание журнальных с кипой рекламной макулатуры. Вот, собственно, и всё жизненное пространство «Фрики». Каждое утро здесь собирались мы, агенты, или – круто, на западный манер, – «менеджеры по продажам» перед тем, как пуститься в свободное плавание по мегаполису. Всего восемь человек. Уже почти все разъехались. Остались неугомонный озабоченный Толик Белозерцев да беззлобный и миролюбивый татарин Равиль – вечный объект для Толиковых упражнений в остроумии.
– А мы уж думали, что ты коньки отбросил! – приветствовал Толик.
– Не дождётесь.
– Наконец-то! – воскликнул Равиль. – А то я запарился на два фронта пахать. Клиентура у тебя, я доложу! Один гадюшник на углу Кузнецкого чего стоит! Лавка-то два на полтора, а понтов!
– А ты думал! Это центр. Народ успешный, капризный, разборчивый. К нему особый подход нужен.
– Проставляться – то собираешься? Как-никак, второе рождение! Можно сказать, второе пришествие.
– Вечером.
– Только «Гжелку» не бери, – назидательно сказал Равиль, – с неё живот пучит.
– Живот у тебя пучит от твоей конины, – возразил Толик. – В прошлый раз какие-то бутерброды притащил, как достал в обед – такой духан, словно носки три дня не стиранные.
– Какая такая конина?! – возмутился Равиль. – Я же сто раз объяснял: то были бутерброды с французским сыром. Братан в Париж ездил, привёз. Темнота дремучая!
– Наверное, сыр протух в самолёте, а выбросить жаба задушила, вот братан тебе и отдал!
– Слушай, не хочешь – не ешь! А гадости говорить зачем? Верно, Илюх? Возьми «Топаз» – хорошая водка.
– Говно твой «Топаз». – Сказал Толик. – «Русский стандарт» надо пить.
– Ты дурак? Знаешь, сколько он стоит?
Мне надоело слушать их препирательства.
– Что привезу, то и выпьете. Не графья. Верно, Мариш? – обратился за поддержкой к секретарше.
Та кивнула и сморщилась, прижав пальчиками щёку:
– Зуб болит, зараза. Удалять надо…
– Вы работать сегодня думаете, или как?! – гавкнул из приоткрывшейся двери Василий. Окончания речи дожидаться мы не стали, а быстренько дунули из офиса к лифтам.
– Во, разошёлся. – зевнул Равиль.
– Что, дела не идут?
– Как всегда. То понос, то золотуха. Морских деликатесов норвежских назаказывал. Кому они нужны за такие бабки? Сельдь бы лучше возил маринованную…
– Это точно, – поддержал Толик.
В вопросах начальственной критики коллеги демонстрировали удивительное единодушие.
– Вон, весной холодильник потёк, и крысы дорогущий «Камамбер» сожрали… А Вася с нас по ползарплаты удержал. Будто мы виноваты, что холодильник – говно? Сам купил металлолом по дешёвке, а персонал – крайний.
Приехали на первый этаж.
– Пойду, сигаретками разживусь на халявку, – сказал Равиль.
И пошёл в подвалы, где располагалось несколько складов, в том числе «фриковский».
– Кыш, падла! – донеслось из глубины. Наверное, крыса.
Толик же прочно увязался за мной.
– Слушай! – тряс он меня за рукав. – Ну и как в Израиле больницы?
– Нормальные.
– Небось, медсёстры молоденькие там были, вот ты столько и провалялся!
– Как ты догадался?
– Гы-ы! – Из всех многочисленных разновидностей юмора Толик предпочитал тот, что «ниже пояса». – Слушай анекдот: вернулся муж из командировки…
Внезапно у меня заныло в висках от его трескотни. Пустая болтовня и прежде меня доставала, но сейчас сделалась просто невыносимой. Стоянка была совсем близко, в двадцати шагах, и я подавил острое желание преодолеть расстояние прыжками или бегом, чтобы скрыться в железном автомобильном чреве от частых и назойливых слов, раздражающих мозг и не несущих ничего, кроме сосущей серой пустоты.
– Слушай, слушай, – не унимался Толик, – а правду пишут, что люди в коме видят всякие галлюцинации, ну там, светящиеся тоннели или умерших родственников? И что можно даже предсказать судьбу?
– Правда. – Ответил я очень серьёзно. – Встретил целый штат покойников. Велели, мол, передай привет своему коллеге Анатолию Белозерцеву и скажи, чтобы готовился к скорой встрече.
Румянец на круглом лице Толика поблёк, и тугие щёки постепенно приобрели иной оттенок: сероватый с восковым отливом, а нижняя губы обиженно выпятилась вперёд и мелко затряслась.
– То есть как… к скорой встрече? – переспросил он задушенным полушёпотом.
Я понял, что хохма удалась, и хлопнул коллегу по спине, отчего тот почему-то икнул.
– Т-ты… – по-детски обиженно шмыгнул носом Толик, – т-ты…
Он ещё немного пошлёпал губами, восстанавливая голос, подбирая нужное слово и, наконец, обнаружил таковое: – Дурак…
– Ага, испугался! – констатировал я злорадно.
За пару шагов до машины к Толику вернулась способность к аналитическому мышлению, он смущённо хихикнул:
– Ну и шуточки у тебя, коматозник.
– А мне понравилось, – признался я.
«Ыть-ыть!» – присвистнула сигнализация. Я нырнул в салон, но Толик не унимался, продолжал цепляться за дверцу:
– Слышь, Илюха, вовремя ты вернулся. Я вчера с такими девчонками познакомился – отпад. Поехали завтра, оттянемся, а то у тебя
– Слушай, Толян, а ты смог бы отдать жизнь за человечество?
Сам не знаю, зачем я это спросил. Наверное, шутки ради.
– Че-го?! – протянул Толик, и парализующее изумление разжало его цепкие пальцы.
Воспользовавшись моментом, я захлопнул дверь и повернул ключ зажигания.
– Ха-ха-ха! – проорал Толик. – Вечером проставляешься – не забудь! Попал ты по полной программе! Дешевле было помереть!
Тонкий юмор.
Купить спиртное я намеревался у Карена – славного армянина, державшего маленький магазинчик. Цены там были умеренные, а в чистеньком помещении витал особый дух домашнего уюта, какового не встретишь в громадных супермаркетах. Карен сам стоял за прилавком, с неизменной радушной улыбкой обслуживал посетителей, угощал детей леденцами, с постоянными клиентами, каких было достаточно, с удовольствием болтал «за жизнь».
