Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр.
В произведении изображен ряд реальных лиц; некоторые из них, как, например, земский врач Колпин, фигурируют под их собственными фамилиями; молодой человек, с которым познакомился автор и которому «предсказывают большую будущность» (стр. 314) — М. Горький, тогда еще начинающий писатель, приехавший в начале 1895 года в Самару для работы в «Самарской газете» (ср. рассказ М. Горького об этой первой встрече в его воспоминаниях «О Гарине-Михайловском» — М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 68–70). У большинства персонажей — вымышленные имена, которые, однако, легко поддаются расшифровке. Так, прототипом Я. Л. Абрамсона является самарский судебный следователь Я. Л. Тейтель, в скромной квартире которого в 1895–1896 годах, по свидетельству М. Горького (там же, стр. 66–67) и многих других современников Гарина, бывала вся местная интеллигенция, а также и заезжие артисты, художники, писатели — люди самых различных политических убеждений. Прообразом В. И. Павлова является председатель окружного суда В. И. Анненков, потомок декабриста И. А. Анненкова; Антонов — либеральный критик и публицист Н. П. Ашешов, бывший в 1895–1896 годах редактором «Самарской газеты»; Чегодаев — сосед Гарина, помещик Чемодуров.
Многие эпизоды — хозяйствование Гарина в Князевке, строительство Кротовка-Сергиевской железной дороги, суд чести и т. д. — построены на подлинных фактах его биографии. Так в газете «Самарский вестник» (1895, № 187, 1 сентября) в отделе «Самарские вести» сообщалось, что «инженер Н. Г. Михайловский на днях приступает к постройке железной дороги Кротовка — Сергиевск» и «им уже в Самаре учреждена Центральная контора».
О принципах, которыми руководствовался Гарин как начальник строительства, дает яркое представление его циркуляр к железнодорожным служащим, получивший отражение и в очерках.
«Один из служащих в центральном управлении вверенной мне дороги, — говорилось в циркуляре, — явившись в типографию, которой сделаны заказы для дороги, упрекнул управляющего в том, что, получив заказ, контора типографии медлит до сих пор с „обычной“ благодарностью, заявив при этом, что „это уже так принято везде“. Владелец типографии по этому поводу обратился ко мне, и служащий этот в настоящее время уже уволен из управления. Это второй случай обнаруженного злоупотребления на этой линии. По этому поводу считаю нужным обратить внимание своих сослуживцев на нижеследующие соображения. В соединенном представлении гг. министров финансов и путей сообщения в Государственный совет Кротовка-Сергиевский железнодорожный путь назван первым опытом действительно дешевого рельсового пути. Чтобы дорога эта вышла действительно дешевой, необходимо прежде всего, чтобы и мысли не могло быть о каких бы то ни было злоупотреблениях. Считая это самым существенным вопросом в деле удешевления постройки данной дороги, я, помимо выбора главных приглашенных лиц, помимо высоких сравнительно окладов, старался дать пример прежде всего сам, как надо относиться ко всем денежным делам дороги. Отстранив от себя денежную часть, я поручил все эти дела комиссии из выбранных лиц, которая во всех своих действиях отчитывается перед учрежденным мною общим собранием всех техников вверенной мне дороги. Я считаю себя вправе требовать и от своих сотрудников, в ведении которых находятся денежные дела, такого же отношения к делу. С этой, главным образом, целью в распоряжение их предоставлен штат молодых людей, студентов, людей вполне надежных, при помощи и участии которых во всех денежных делах является полная возможность как осветить для всех истинное положение данного дела, так и гарантировать лично себя от каких бы то ни было нареканий. Мужественное возражение, которое мне пришлось услышать, что на всякое чихание не наздравствуешься, — не основательно, и противопоставить ему можно другое, более верное: „дыма без огня не бывает“. И всякий, кто дорожит своей репутацией, репутацией всего дела, должен твердо помнить, что единственный путь здесь не таинственные потемки, а свет многих глаз, свидетелей данного дела. Указывая на организацию денежного дела в моей сфере, указывая на имеющийся на дороге штат студентов, я покорнейше прошу моих сотоварищей по службе, в интересах дела и их репутации, все свои денежные дела вести коллегиально и самые расплаты поручать производить всегда под непосредственным наблюдением приглашенных студентов».
Циркуляр Гарина, опубликованный в «Самарской газете» и перепечатанный «Нижегородским листком» (1896, № 204, 26 июля) вызвал широкие отклики. Демократически настроенная часть общества, особенно студенческая молодежь, приветствовала нововведения Гарина, хотя были высказаны и сомнения в успехе.
Показательна в этом отношении напечатанная в «Волжском вестнике» заметка «Новшество инженера Н. Г. Михайловского (Н. Гарина)».
«Интересно знать, — писал автор заметки, — как-то мирятся господа инженеры с известным циркуляром строителя узкоколейной Кротовка-Сергиевской железной дороги инженера Н. Г. Михайловского (писателя Н. Гарина тоже), предлагающего подведомственным ему лицам впредь воздерживаться от всяких незаконных поборов и вымогательств, обыкновенно практикующихся при постройках железных дорог.
Не знаю, увенчается ли успехом эта попытка Н. Г. Михайловского внести новую закваску в отношения господ строителей железных дорог к постройке, ко всем соприкасающимся с ними лицам и учреждениям… но во всяком случае честь и слава Н. Г. Михайловскому, что он первый из инженеров строителей поднял свой обличительный голос инженера и писателя против практиковавшихся доселе порядков и первый делает попытку ввести новые» (1896, № 184, 18 августа). См. также «Самарскую газету», 18915, № 148, 12 июля, раздел «Между прочим».
Отзвуком настроений реакционной части общества явилась помещенная в «Самарском вестнике» (1896, № 204, 25 сентября) в отделе «Самарские вести» корреспонденция под названием «Циркуляр Н. Г. Михайловского», написанная в весьма недружелюбном тоне.
Как свидетельствует Ф. Ф. Вентцель, когда стало известно, что строительство возглавляет Гарин, — талантливый инженер, завоевавший горячие симпатии своими демократическими убеждениями, отовсюду стали стекаться нуждающиеся в заработке, значительную часть которых составляла ссыльная молодежь.
Опираясь на эту демократическую часть своих служащих, Гарин организовал на постройке Кротовской железной дороги суд чести над инженером, который, воспользовавшись отсутствием Гарина, завез на линию гнилой материал и нажился на этом. История этого суда, в котором на равных началах участвовали все служащие дороги, — инженеры, конторские служащие, медицинские работники, все путейские рабочие, включая сторожих, описана в воспоминаниях Вентцель (см. Ф. Ф. Вентцель, Из моих воспоминаний, Гарин-Михайловский, — Звезда, 1943, № 5–6, стр.204).
Сотрудник «Самарского вестника» А. Санин отмечал в корреспонденции (напечатанной за подписью Сашин), что при постройке Кротовка-Сергиевской дороги Гарин применил на практике все свои теоретические положения как чисто производственные, так и организационные, которые он на протяжении ряда лет отстаивал в печати (1896, № 155, 24 июля).
Следует, однако, оговорить, что деятельность Гарина, его новаторство в эти годы не выходят за пределы общедемократических устремлений, — желания сделать максимум возможного в условиях существующего строя.
Произведение было напечатано в собр. соч. изд. т-ва «Знание» (т. VIII, 1910.).
Сопоставление текста «Знания» с журнальным текстом выявляет разночтения, характер которых дает основание считать их авторскими. Так, во всех случаях имя и отчество Абрамсона — Иван Васильевич — заменено на Яков Львович; по всему произведению проведена значительная стилистическая правка, подзаголовок «Очерки» заменен подзаголовком «1886–1896».
В журнальном тексте после главы XIX следующая обозначена цифрой XXI; эта ошибка воспроизведена и в тексте «Знания»; в настоящем издании цифра XX вставлена после строки отточий (стр, 415), где по контексту это представляется возможным.
