лодки 'Орьон', 'Ондин'.
В Данди: подводная лодка 'Рюби'.
Это не считая вспомогательных и торговых судов, всего около 200 единиц, из коих некоторые в аварийном состоянии, в силу чего не могли уйти в Северную Африку. Британские морские власти отказывались ремонтировать те из них, которые проявляли желание уйти.
Командующий британским флотом первые инструкции своего правительства получил 27 июня. 29-го в Лондоне происходило совещание лордов адмиралтейства, на котором рассматривались широкие планы.
В Портсмуте старшим французским начальником был адмирал Годен де Вилэн. Английский адмирал Джеймс вежливо предложил ему ввести в порт и те корабли, что стояли на Спитхедском рейде, где захватить их было бы труднее. Он обосновал это необходимостью освободить рейд для учений. Французский адмирал согласился.
2 июля вечером в Плимуте адмирал Несмит пригласил к своему столу адмирала Кейоля, старшего французского начальника. За ужином царила сердечная обстановка. Тем временем британские военные отряды направились в порт. Операция началась в 03:45 на всех французских кораблях. Начиналось с переговоров с командиром корабля, затем британские солдаты и матросы с оружием в руках арестовывали французов. Линкор 'Париж' был захвачен отрядом из 700 человек. Сопротивления оказано не было, кроме как на подводной лодке 'Сюркуф' и эсминце 'Мистраль', где имелись убитые[68]. В общем же, никто такого не ожидал. Что теперь делать с захваченными кораблями?
Небольшое число французских офицеров и матросов выразило желание воевать на стороне Англии. 26 июня подводная лодка 'Нарваль' (капитан-лейтенант Дрогу) вышла из Суса и пришла на Мальту. Позже (в декабре 1940 г.) она пропала без вести в боях против итальянцев. Адмирал Мюзелье, который в 1939 г. командовал флотом в Марселе, смещенный со своего поста адмиралом Дарланом, упрекнул последнего в интригах с парламентерами. Мюзелье был человеком интеллигентным и энергичным. Он оставался в Марселе до 23 июня, когда тайно покинул его на британском угольщике 'Цидония' у ушедшим в Гибралтар. Там он собрал под свое начало несколько торговых судов: 'Форбэн', 'Анадир', 'Рен', а также вооружений траулер 'Президан Удюс' и итальянский приз 'Капо Ольмо'. Затем он прибыл в Лондон, 1 июля встретился с генералом де Голлем и был им назначен командующим оставшимися свободными морскими силами Франции, которые имелись в различных пунктах дислокации. Он также получил временное назначение командующего ВВС. Сотрудничество этих двух людей, проходившее не без трения, завершилось два года спустя отставкой Мюзелье. После захвата 3 июля адмирал затребовал эти корабли. Но он не имел достаточно людей для их укомплектования, а призывы к 'отказникам' остались тщетными. Англичане предоставили ему следующие корабли: крейсер 'Сюффрен'[70], авизо 'Коммандан Дюбок', подводную лодку 'Минерв', траулеры 'Вейян', 'Викэн'.
В августе Мюзелье получил лидер 'Триомфан', авизо 'Саворньян де Бразза', 'Шеврей', 'Коммандан Домине', 'Мокез', подводные лодки 'Сюркуф' и 'Жюнон', тральщики 'Конгр', 'Люсьен-Жанн' и 'Пульмик'. Наконец, в сентябре — лидер 'Леопар' и миноносец 'Мельпомен'[71]. Требовалось достаточно времени, чтобы привести эти корабли в боеготовое состояние.
С экипажами, покинувшими свои корабли, после 3 июля обращались без церемоний, также как и с уцелевшими французскими торговыми судами. 'Мекнес' был атакован в Ла-Манше германскими торпедными катерами и потоплен с большим числом жертв[72].
Англичане говорили: 'Вы видели, с какой легкостью мы захватили эти корабли. Немцы могли бы сделать то же самое во французских портах'. Это было не совсем так, как мы увидим позже в Тулоне[73]. Напоследок напомним, что пять французских торговых судов были захвачены 3 июля в зоне Суэцкого канала. Это были транспорты 'Президан Думер', 'Феликс Руссель', 'Кап-Сен-Жак', танкеры 'Мельпомен' и 'Роксан'.
Вечером 22 июня 1940 г. британское правительство получило сведения об условиях перемирия по флоту, запрошенного Францией. До сих пор памятна атмосфера ужаса, безнадежности, которая господствовала в этот период нашей истории. Франция лежала разгромленная, обессиленная. Ее граждане беспорядочно бежали по всем дорогам под бомбежками, моля, чтобы, наконец, перемирие было подписано любой ценой.
Англия уже видела угрозу своим берегам, атакованным парашютистами врага. Чего требуют победители? А что будет с французским флотом, превосходным, могучим, непобежденным, чей выход из боевых действий приведет к громадному смещению равновесия в морских силах? И что произойдет на Средиземном море, где итальянский флот окажется в положении, когда его не смогут сдержать слабые британские эскадры, состоящие, к тому же, из старых кораблей?
По всей видимости, англичане ошибочно истолковали фразу, что французские боевые корабли будут 'демилитаризованы и разоружены под контролем Италии и Германии'. Они полагали, что эти корабли, как боевые единицы достанутся Германии и Италии. Британцы опасались, что это на самом деле будет не демилитаризация под контролем победителей, а что сами корабли перейдут под контроль, т. е. в руки врага и станут его оружием. Следует сказать, что это было также интерпретацией генерала де Голля, о чем он и заявлял в своих выступлениях по британскому радио 26 июня, 2 и 8 июля: 'Наш флот, наши самолеты, наши танки, наше оружие, неповрежденными попавшие в руки противника, могут использоваться против наших союзников…' (26 июня). 'Дюкен, Турвилль, Курбэ, Гепрат никогда не согласились бы с тем, чтобы их неповрежденные корабли попали в руки противника' (2 июля). 'В силу позорных переговоров, которые вело правительство в Бордо, оно согласилось передать наши корабли в распоряжение врага' (8 июля).
Британское адмиралтейство пришло к заключению, что какие бы ни были приняты предосторожности, попытки затопления или выведения из строя по приказу адмирала Дарлана будут нереальными в портах, оккупированных противником. Практически невозможно уничтожить наши корабли в портах, которые могут быть быстро захвачены. Возможно, британское адмиралтейство и не сомневалось в уверенности адмирала Дарлана и французского правительства, но куда как меньше верило в добрые намерения немцев.
Но возможности противника были переоценены. Комиссии по 'контролю' не были еще готовы к работе по крайней мере 15 дней после подписания перемирия. Эти комиссии состояли из незначительного количества офицеров и секретарей и были не в состоянии захватить наши могучие линкоры и крейсера. Новые экипажи (германские или итальянские) и через много месяцев не смогли бы освоить управление кораблями и стрельбу их артиллерии. Французское адмиралтейство подразумевало, что корабли будут демобилизованы в портах Северной Африки или в неоккупированных портах метрополии. Но не ожидая необходимых уточнений, правительство в Лондоне решило 27 июня принять все меры по овладению французскими боевыми кораблями, находящимися вне метрополии, или хотя бы вывода их из строя. Эту операцию следовало провести во всех местах, доступных Королевскому флоту, в частности, в Оране и Мерс-эль-Кебире.
23 июня британский адмирал сэр Дадли Норт, начальник морской станции в Гибралтаре, получил приказ встретиться с адмиралом Жансулем, командующим французским Атлантическими флотом, стоявшим тогда на якоре в Мерс-эль-Кебире. Цель визита — прозондировать и выяснить возможное поведение французского флота в случае подписания перемирия. Два адмирала встретились утром 24 июня на борту 'Дюнкерка' — одного из лучших наших боевых кораблей. Жансуль изложил Норту позицию, принятую французскими моряками, которые последуют приказу своего правительства, иными словами, — приказу маршала Петэна. Он уточнил, что основывается на распоряжениях, полученных им от адмирала Дарлана 21 и 22 июня, а именно: что ни в коем случае боеспособные французские корабли не должны попасть в руки противника. 'Какие бы ни поступили приказы, сказал Дарлан, — ни в коем случае ни один боевой корабль не должен попасть в руки врага'. Адмирал Жансуль отверг также всякие предположения, что его флот может перейти под британское командование. В 11:00 адмирал Норт возвратился в Гибралтар.
26 июня он получил от британского адмиралтейства следующий запрос: 'Считаете ли Вы, что
