В коридоре все еще пахло краской и новым ковровым покрытием; идя по коридору, соединяющему большой холл с просторной, дорого обставленной гостиной, он ступал осторожно, чтобы никого не разбудить.
Он так до конца и не понял, как позволил уговорить себя на покупку этаких хором. Зачем нужны пять спален, если мебель есть только для двух? Но в безумии своих фантазий о Стивене Сьюзен захотела именно этот дом.
Какое это было чудесное время. Наконец-то, после стольких ожиданий, они станут семьей. Настоящей семьей, с детьми, грязными пеленками и разбросанными по полу игрушками. Все знакомые радовались за них. Их завалили подарками, игрушками и детской одеждой.
Но с момента трагедии они мало с кем общались. Окружающие не знали, что сказать, и, по правде говоря, Бобби не знал, как ему реагировать. Если кто-нибудь говорил в утешение, что такое случается сплошь да рядом, ему хотелось придушить его. Что значит «сплошь да рядом», когда он потерял сына?
Сьюзен была в детской, где и провела всю ночь. Она все так же сидела в кресле-качалке, поглаживая спящего ребенка через решетку кроватки.
– Он такой хорошенький, правда? – Она посмотрела на мужа и улыбнулась.
Мальчик и в самом деле был красив. Даже с запекшейся на личике грязью он выглядел как ребенок с рекламной картинки. Каштановые волосы и смуглая кожа делали его похожим на латиноамериканца, но с тонкими скандинавскими чертами лица.
– Он так и не просыпался? – Бобби тоже улыбнулся.
– Даже не пошевельнулся. Он очень устал.
– Дорогая, нам надо поговорить.
– Потом.
Бобби опустился на колени подле жены:
– Что нам с ним делать, Сьюз?
Она посмотрела на него как на сумасшедшего:
– Ты о чем?
Бобби оторопел:
– Как о чем? Мы должны передать его властям. Должно быть, его кто-нибудь разыскивает.
– Кто бы это ни был, он не заслуживает, чтобы ему вернули ребенка.
От ее категоричности у Бобби холодок пробежал по спине.
– Дорогая, это ведь не беспризорный щенок. Мы даже не знаем, как его зовут.
– Мы сами дадим ему имя.
– Ты понимаешь, что ты говоришь?
Весь ее вид выражал крайнюю решимость:
– Я молила Бога о ребенке, и вот он есть и нуждается только во мне. Его мне послал Бог. Я не знаю, почему и как, но этот ребенок теперь принадлежит мне, и, что бы ты ни говорил, ты меня не переубедишь.
– Но ведь это называется похищением.
– Ты говоришь «похищение», я говорю «убийство», – парировала она. – Одного нельзя доказать, не признав другого.
– Сьюзен, ты мне угрожаешь?
Она долго глядела на него исподлобья, как будто взвешивая свои слова, потом взгляд ее прояснился.
– Прости. Конечно же, не угрожаю. Просто мы оказались в трудном положении. Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем что-либо предпринимать.
– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
– Давай попозже. Я пока побуду здесь, ладно? Я хочу быть рядом, когда он проснется. А потом мы поговорим.
Бобби не нашелся, что сказать. Неужели она думает, что они могут просто так оставить у себя ребенка и делать вид, что он их? Даже если она убедила в этом себя, как они объяснят его появление друзьям и родственникам?
Глядя на мечтательное лицо жены, он понял, что не сможет отнять у нее эту мечту. Не сейчас, когда она такая.
– Хорошо, – наконец сказал он, – подождем. Но совсем недолго.
Она улыбнулась и снова повернулась к ребенку. Выходя из детской, Бобби услышал, как она запела колыбельную. Он подумал было принять душ, но потом решил сначала разгрузить «эксплорер». На кухне Бобби очень удивился, что еще только четверть восьмого. Он спал всего три часа.
Бобби поставил кофе и отправился в гараж. Они со Сьюзен были скопидомами, и ему пришлось осторожно пробираться к машине, минуя нагромождения всякого хлама.
Здесь ощущался утренний холод, и Бобби пожалел, что не надел куртку. Ничего, куртка есть в рюкзаке. Открыв багажник, он нагнулся и потянул к себе свой темно-синий рюкзак.
Он отстегнул клапан, и его ладонь наткнулась на что-то острое – это была прикрученная проволокой к ремню рюкзака алюминиевая рамка. И тут душа у него ушла в пятки – пропуска на въезд в заповедник в рамке не было.
К десяти часам Расселл Коутс был почти готов двигаться дальше. Около шести понаехали криминалисты, а он уже давно знал, что им лучше не мешать. Когда они закончат, половина горы будет сложена в пакеты, снабжена бирочками и описана.
За это время Сара Роджерс дважды наведывалась к нему, чтобы узнать последние новости и получить разрешение разблокировать свой транспорт и отпустить персонал. Если в первый раз она считала нужным скрывать раздражение, то во второй уже не чувствовала в этом необходимости. Расселл отметил, что, когда она кричит, у нее краснеют уши, и это очаровательно. И вот она снова карабкается по склону с пачкой бумаг в одной руке и портативной рацией в другой.
– Похоже, ты ей приглянулся, – тихо сказал стоявший позади него Тим.
– Я притягиваю девчонок, которые любят задавать вопросы, – пробурчал Расселл и пошел встретить ее у заграждения. – Сара, мы торопимся по мере сил.
– Что? А, вы об этом. Персонал отпустили уже час назад. Все приступили к работе. Спасибо.
– Чем могу быть вам полезен на этот раз?
– Это – посетители за последнюю неделю. – Она протянула ему кипу коричневых карточек.
– Спасибо. – Расселл взял их и улыбнулся.
Но Сара забрала карточки обратно.
– Вы просили все, вот я и принесла. Пять или шесть сотен. – Она перебрала карточки, отобрав небольшую стопку. – Вот, посмотрите. В интересующее вас время у нас было около тридцати групп, и только пятнадцать или двадцать из них были в районе, куда ведет эта тропа.
– Спасибо, Сара. Вы мне очень… помогли.
Она засмеялась, и в первый раз он увидел, что у сурового инспектора очаровательная улыбка. Расселл был падок на очаровательные улыбки.
– Не изображайте такого удивления.
Он неловко рассмеялся и пожал плечами.
– Должна предупредить, что регистрируются не все, – продолжала Сара. – Плата за въезд – пять долларов, и некоторые норовят сэкономить.
– В особенности те, кто является сюда совершить преступление, – заметил Расселл.
– Агент Коутс? – окликнул его другой смотритель, сопровождавший двух туристов с рюкзаками: парня и девушку, обоим лет по двадцать. – У этих людей есть информация, которая может оказаться полезной.
Расселл Коутс подлез под ленту заграждения и подошел к юной паре:
– Я руковожу расследованием этого убийства.
– Гэри Комбз, – представился молодой человек, протягивая руку. – А это моя жена Мэнди.
– Рад познакомиться. Что у вас?
Супруги беспокойно посмотрели друг на друга.
– Начните вы, Гэри, – предложил Расселл.
