благодеяниями благодеющего Промысла»[27]. И лишь впоследствии должен был высказать горькое признание: «Сколько делал я не за себя, а за других, как скрытое орудие»[28]. «К составлению и напечатанию догматики архимандрита Макария понуждало и светское духовно–учебное начальство»[29], и она явилась завершением его предшествующих трудов: «Догматического сборника» из творений святителя Димитрия Ростовского, конспектов по догматическому богословию[30] и «Введения в богословие».
Появление догматики митрополита Макария в 1849— 1853 годах, безусловно, было большим событием в истории русской богословской науки и вызвало значительное количество разнообразных отзывов, большей частью лестных для автора. Из них наиболее известен отзыв архиепископа Иннокентия (Борисова)[31]. Также часто цитируется «Похвальное слово» архиепископа Никанора (Бровковича), сказанное в 40–й день по кончине митрополита Макария[32] .
В отзыве архиепископа Иннокентия, которого «искал и желал сам преосвященный Макарий»[33], главное достоинство определено верно: его богословие «написано чистым, правильным русским языком»[34] — здесь завершается развитие богословской терминологии на русском языке.
Это первая русская полная система богословия, где дается «полное, стройное и основательное изложение отличительных догматов своей Церкви»[35], чего нельзя было сказать об опытах предшествующих.
К этому следует еще добавить, что в системе митрополита Макария собран огромный материал, и она до настоящего времени может служить ценным справочным пособием.
Но в то же время едва ли следует согласиться с рецензентом, что богословие митрополита Макария «разоблачено совершенно от схоластики», что это «труд самостоятельный и оригинальный», что автор «черпал сведения из первых источников» и т. д.[36]
«Богатство материала, здесь собранного и сопоставленного, почти исчерпывающее. Конечно, в собирании этого материала архимандрит Макарий не был вполне самостоятельным, но и не должен был быть совершенно самостоятелен. У западных авторов, и в частности у старинных латинских эрудитов, он мог найти все, что ему было нужно, — симфонию библейских текстов, свод отеческих цитаций. И не было надобности все это разыскивать заново»[37].
Но не следует думать, что критические отзывы на труд митрополита Макария — достояние только позднейшего времени. «Рядом с похвальными отзывами, почти от самого же начала… стали распространяться о нем и недоброжелательные толки. Толки эти происходили из самых различных источников. Думаем, — продолжает панегирист митрополита Макария Ф. Титов, — что они происходили из ложной боязни за Православие», между прочим, и по причине «отношений Макария к светскому духовно– учебному начальству»[38].
Если система митрополита Макария удовлетворила начальство и вызвала одобрение архиереев, получивших образование в старой школе, где еще живы были традиции Феофана Прокоповича и Иринея Фальковского, то иное впечатление произвела она на людей живой религиозной жизни. Нет нужды повторять резкие отзывы А. С. Хомякова[39], но не менее их характерны слова из письма епископа–подвижника Игнатия (Брянчанинова) (1856): «За неимением лучшей [книги] полагаю прислать «Богословие» Макария, которая много повреждена школьною [схоластической] системой, данною книге. Странно видеть систему, по которой изложены механика, аналитика и прочее тому подобное, приложенною к изучению Бога!»[40]
Можно не останавливаться на ряде подобных отзывов: архиепископа Антония (Амфитеатрова), епископа Иоанна (Соколова), Погодина, Киреевского, так как в словах епископа Игнатия дана лучшая характеристика всей системы: система, по которой изложены механика и аналитика, приложенная к изучению Бога.
«Догматика Макария была устарелой уже при самом появлении в свет, она отставала и от потребностей, и от возможностей русского богословского сознания»[41] .
Отсутствие действительного интереса к богословию у митрополита Макария, в противоположность истории, ярко проявилось в том, что в трех последующих изданиях своей догматики автор не сделал ни одного изменения или исправления и к рассмотрению догматических вопросов больше не возвращался[42].
Одновременно с окончанием своей системы (1853) митрополит Макарий представил сокращение ее в качестве учебника догматического богословия для семинарий. «Священный Синод, прежде разрешения напечатать, препроводил составленный преосвященным Макарием учебник по догматическому богословию митрополиту Филарету, который продержал его у себя без всякого ответа до самой смерти»[43].
Это замечание биографа митрополита Макария, вместе со словами последнего, что его книга «десять лет провалялась у покойного мудреца московского»[44], дало основание Г. Фдоровскому заметить: «Филарет молчаливо осудил Макария»[45] .
Это неверно: митрополит Филарет ответил Священному Синоду и указал в учебнике митрополита Макария на ряд недостатков. Верно то, что лишь смерть митрополита Филарета открыла учебнику митрополита Макария дверь в духовную семинарию как «классическому» руководству по догматическому богословию.
Позднее профессор Московской духовной академии А. И. Введенский скажет об ощущении железного обруча на голове, «след от которого остался от изучения маленькой догматики митрополита Макария, который сжимал и давил ее»[46].
Отмеченные выше недостатки системы митрополита Макария относились больше к способу изложения, чем к самому содержанию. Но биограф митрополита Макария отметил какие?то опасения за само Православие его богословия, возникшие по причине особых отношений автора «к светскому духовно– учебному начальству». Поэтому возможно поставить вопрос: насколько замечены были современниками недостатки богословия митрополита Макария со стороны его содержания? Некоторый ответ на этот вопрос можно найти в отзывах митрополита Филарета по поводу богословских трудов митрополита Макария.
Митрополит Филарет писал обер–прокурору А. П. Ахматову через десять лет после получения труда митрополита Макария: «В первых строках сего сочинения встретил я необходимость быть несогласным с сочинителем»[47], а затем обратил внимание, что в нем нет правильного разграничения между мыслями, имеющими «строгое догматическое значение» и его не имеющими[48].
Это чрезвычайно важное замечание, и его следует сравнить с предшествовавшими отзывами по поводу конспектов догматики и «Введения в богословие».
Здесь отмечается употребление западной католической терминологии (например, о материи и форме в учении о Таинствах) и следование тому же западному образу в самой системе. Митрополит Филарет с возмущением спрашивает: «Надобно ли, чтобы православная система богословия подражала сему западному нововведению?.. Кто построил эту новую богословскую систему, которая хочет преподавать учение о Церкви не в том порядке, в каком назначил вселенский Символ веры, а в другом, вновь выдуманном, и говорит, что это построение лучше Символа? Кто, как не школьный (схоластический) разум? Но что это за начало? Не тем ли начался рационализм, что разум присвоил себе право построять системы богословия как ему заблагорассудится?»[49]
Смешение догматического учения с его истолкованием, употребление западной терминологии и следование западным системам — вот те недостатки богословия митрополита Макария, на которые обратил внимание Филарет, митрополит Московский. Вполне понятны становятся, в свете этих отзывов, и опасения за Православие, и удовлетворенность этой системой Протасова и его помощников. Особенно ясно эти недостатки проявились в изложении учения об искуплении.
В настоящее время (см. об этом ниже) часто отмечается «католический характер» системы митрополита Макария. С таким мнением согласуется тот вывод, к которому приходит католический богослов
