– Пойдемте, ознакомим господ офицеров с наметившейся диспозицией. Думаю, если даже роман мистера Вэллса они не читали, то повидали здесь достаточно, чтобы...
Богдан не договорил.
Резкий, гортанный крик – на арабском. Две оранжевых фигуры – наверху, возле антенн спутниковой связи. И тут же – длинная очередь. Лесник метнул нож, рефлекторно, почти не целясь. Бросился вперед, привычно вгоняя тело в темп боя, бросился рваным зигзагом – проскочить между буравящей воздух смертью.
За спиной грохотал браунинг Буланского. Впереди – одиночные выстрелы, пистолетные и винтовочные. Затем бабахнуло что-то непонятное, но мощное, Лесник мимолетно подумал о гранатомете, хотя откуда ему быть у моряков Рожественского...
Высоко подпрыгнул, зацепился за холодный металл, перебросил тело наверх, к антеннам... И понял, что опоздал, что все закончилось.
4.
– Говорил же я, вашскобродие: пистоль надежная, не то что пукалки нонешние... – пробасил гигантского роста моряк с окладистой черной бородой.
– Да уж... – не стал спорить капитан-лейтенант с острыми чертами лица (Лесник уже знал, что носит он фамилию Старцев).
Пуля из огромного револьвера все же не пробила оранжевую накидку, но ее владельцу этот факт никак и ничем не помог – получивший тяжелейшую контузию боевик умер через несколько минут, не приходя в сознание. Его товарищу оцарапал кисть руки брошенный Лесником нож, и миостагнатор подействовал почти мгновенно.
Потери у абордажной группы оказались куда выше – две очереди почти в упор по столпившимся людям сделали свое дело... Наверное, арабы могли перестрелять всех, но опасались зацепить своего шефа, Юхана Азиди. Однако и без того – два матроса и мичман Казакевич убиты на месте, еще четверо ранены... Из высадившейся на борт «Тускароры» партии в строю осталось меньше половины.
Уцелевшие, выставив караульных, собрались в помещении, заставленном приборами непонятного назначения (вернее, Лесник подозревал, что служат они для спутниковой навигации, но не стал делиться подозрениями с Буланским и Старцевым).
Богдан Буланский, очевидно, не желал рассказывать матросам, где они очутились – и начал объяснять ситуацию Старцеву по-французски. Узнав, что Лесник этим языком не владеет, удивился – но с легкостью перешел на немецкий.
– Потопить сей корабль – дело недолгое, – сказал Богдан, выслушав предложения Лесника. – Одна минная атака судна, на коем мы сюда прибыли... Вопрос в другом: стоит ли предпринимать столь нерасчетливый и необратимый шаг? Коли уж судьба дает России шанс вырваться далеко вперед в непрекращающейся гонке держав – отчего бы оным шансом не воспользоваться? Уверен, что именно Россия, с ее исконным миролюбием, станет надежным гарантом мирового порядка... Не Англия, стремящаяся захватить все, до чего способна дотянутся. И не Германия, опоздавшая к разделу мирового пирога и жаждущая переделить его на свой манер. И не молодые заокеанские хищники с быстро растущими клыками. Одна лишь Россия.
«Начинается, – подумал Лесник с неприязнью. – Еще один вершитель судеб мира объявился...»
Старцева слова о минной атаке вырвали из отрешенной задумчивости. Капитан-лейтенант, похоже, поверил известию, что оказался на борту плавучей машины времени, – но полностью осознать его так и не смог.
– Помилуйте, Богдан Савельевич! О какой минной атаке идет речь? Лейтенант Новосильцев увел миноноску и едва ли вернется обратно. Более того, думаю, что и в докладе Зиновию Петровичу изобразит дело так, что командующий воздержится от посылки сюда второй партии.
– Новосильцев? – деланно удивился Богдан. – Я ведь говорил, что командовать кем-либо и чем-либо он решительно не способен. И не командует. Миноноска отошла в сторону по
Капитан-лейтенант не понял.
– Неужели вы в самом деле считали, что я отправился в свою одиссею на «Князе Суворове» в полном одиночестве? И полностью завишу от капризов адмирала? Нет, Николай Иванович, учреждение, где я имею честь служить, привыкло действовать по-другому...
Буланский достал из кармана бушлата фальшфейер, продемонстрировал его собеседникам.
– Мне достаточно зажечь его так, чтобы пламя было видно с моря – и через считанные минуты миноноска вновь пришвартуется к борту, после чего...
– Не пришвартуется, – перебил Лесник.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Короткий миг дурноты, что все мы почувствовали несколько минут назад, – признак хроноперехода. Ваша миноноска осталась в 1904 году. А где сейчас мы – неизвестно. Правильнее даже сказать не
После паузы Лесник добавил на английском:
– Вернее, известно лишь этому вот господину, – кивок на Юхана Азиди. – Но он делиться информацией категорически не желает. Я думаю, нам стоит попробовать интенсивные методы допроса.
– Ла илихи илла Ллаху ва Мухаммад расулу Ллахи... – пробормотал Азиди. Глаза у него были совершенно безумные.
Затем, словно в голове араба щелкнул переключатель, взгляд его разительно изменился. И в тоне вновь зазвучала снисходительная ирония. Казалось, Азиди по-прежнему считает себя хозяином положения.
