— Сомневаюсь, что смогу попасть в Лондон, — сказала Вирджиния.
— В наши дни все куда-то спешат, — вздохнул герцог. — И оттого, думаю, многое проходит мимо них. Очень скоро появятся сотни этих новомодных экипажей, так называемых автомобилей, мчащихся по нашим дорогам и равнинам, оставляя клубы пыли за собой и не позволяя людям полюбоваться на красоту родного края.
Он говорил с чувством. Затем подошел к одному из окон и растворил его. Вирджиния наблюдала за ним в полном недоумении.
— Подойдите сюда, — подозвал он.
Вирджиния послушно исполнила его просьбу. Он пошире распахнул окно, и она увидела поместье с другой стороны дома. Длинные цветочные бордюры вытянулись далеко вперед, к фонтану, который тихо журчал и играл на солнце всеми цветами радуги. А за ним прямо к туманному горизонту шла аллея из деревьев и кустов, сливающихся с громадой леса, темного в золотом сиянии заходящего солнца.
— Как красиво! — не удержалась Вирджиния.
— Здесь повсюду, на каждом шагу, вас встретит красота, — сказал герцог. — А я хочу сделать Рилл еще более красивым. Когда вы будете просматривать книги из библиотеки, если наткнетесь на старые планы садов елизаветинских времен, тотчас сообщите мне, ладно? Я знаю, они где-то здесь, и хотя искал их, но так и не нашел. Я хочу восстановить замок в первоначальном виде. Мой дед продал множество его изображений. Когда-нибудь я надеюсь выкупить их обратно.
— А почему не сейчас? — спросила Вирджиния.
Его лицо неожиданно помрачнело.
— Боюсь, это мне не по средствам, — ответил он. Казалось, с ее губ готовы сорваться десятки вопросов, и она чуть было не принялась их задавать вопреки своей воле. Вирджинии так хотелось узнать, что герцог сделал с двумя миллионами долларов, полученными им по брачному контракту, и как распоряжается ее наследством, из которого он, несомненно, черпает уже много месяцев. Так много денег, а он, тем не менее, не может позволить себе приобрести несколько картинок.
Герцог закрыл окно, как будто специально убрал великолепную панораму, чтобы наказать себя или ее.
— Итак, мисс Лангхоулм, — произнес он совершенно другим тоном, — надеюсь, вы найдете здесь все, что вам понадобится. Если нет, обратитесь к Маттьюзу — нашему дворецкому. Мой секретарь сейчас в отпуске, но мисс Маршбанкс, безусловно, будет к вашим услугам. А теперь прошу меня извинить.
— Конечно, — сказала Вирджиния, — и большое вам спасибо, что показали мне библиотеку.
Герцог повернулся и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. Когда он ушел, Вирджиния опустилась на стул, обтянутый красной кожей, и попыталась все обдумать. Во время разговора она боялась, что голос подведет ее и дрогнет от неловкости и необъяснимости всего происходящего, но, однако, ей удалось довести беседу до конца. Что означают высказывания герцога о деньгах? Сейчас впервые, после того как Вирджиния покинула будуар, она изумилась поведению герцогини. Благодарила за пять фунтов! Что это означало? А те двое, что пришли посмотреть ее драгоценности! Что происходит в замке? И почему, в самом деле, они такие бедные? Все это были необъяснимые загадки, и Вирджиния сознавала, что никаких разъяснений она не получит даже у мисс Маршбанкс.
— Но я все равно найду ответы на все вопросы, — сама себе пообещала Вирджиния и, еще раз окинув взглядом библиотеку, отбросила тревожные мысли.
Она не смогла побороть желания взобраться по маленькой крутой лесенке на галерею и там обнаружила несколько небольших и, наверное, самых редких книг. Многие из них выглядели невероятно старыми. Вирджиния прошлась по галерее, трогая то одну, то другую книгу, а в конце, прямо над камином, наткнулась на две маленькие ниши со скамейками, обтянутыми красной кожей, и высокими столиками, наподобие школьных парт, за которыми можно было сидеть и читать. С восторгом ребенка, получившего новую игрушку, она уселась в одну из ниш и тут же услышала, как внизу отворилась дверь и кто-то вошел в библиотеку. Она знала, что ее нельзя было увидеть, и именно сейчас не могла заставить себя снова заговорить с герцогом, поэтому она притаилась. «Он подумает, что я ушла, — понадеялась Вирджиния, — и не удивится моему отсутствию».
Спустя мгновение, как она предвидела, дверь снова открылась, но затем, к ее удивлению, раздался голос:
— Привет, Маркус! Что ты здесь делаешь? Женщина говорила медленно, протяжно, как-то завораживающе и очень притягательно.
— Шелмадайн! Я думал, ты с Себастьяном.
— Он ускользнул от меня, — последовал ответ. — Кажется, он пошел повидаться с матерью.
— Ну как твои успехи? — спросил мужской голос.
— Не очень, — ответила женщина, которую звали Шелмадайн. — Он со мной мил, но не более. Как ты думаешь, может, он все еще вздыхает о Миллисент?
— Боже сохрани! Нет, конечно! — заверил ее мужчина. — После того, как она так жестоко с ним обошлась! Он, естественно, страдал в свое время, да и как могло быть иначе? Миллисент за свою жизнь разбила сердец больше, чем кто бы то ни было. Но не забывай, с тех пор Себастьян успел жениться.
— Я никогда ни о чем не забываю, — заявила Шелмадайн. — Его жена в сумасшедшем доме или еще где-то, так что ее можно не принимать в расчет.
Мужчина расхохотался.
— Повезло мне, не правда ли? Если бы она произвела на свет наследника, мне пришлось бы сойти с дистанции.
— Мой дорогой Маркус! Себастьян — молодой мужчина. Так что ты очень и очень далек от своей цели.
Протяжная речь неожиданно оборвалась, а затем Шелмадайн произнесла:
— Дорогой! Не заставляй меня слишком сильно тебя любить. Моя роль станет тогда гораздо сложнее.
— Шелмадайн! — Голос мужчины охрип. Наступила тишина, и Вирджиния решила, что, наверное, они в объятиях друг друга. Она лихорадочно размышляла, следует ли ей обнаружить свое присутствие, но решила, что это будет чересчур неловко.
— Черт возьми, Шелмадайн! Ты ударяешь в голову, как вино! — произнес мужчина после паузы.
— Маркус, мы должны быть вместе! — страстно воскликнула Шелмадайн. — Во что бы то ни стало! Так больше продолжаться не может. Мой портной грозится подать на меня в суд, если к концу недели я не оплачу хотя бы половину счетов.
— Не говори мне о счетах, — сказал Маркус. — В Лондоне становится все меньше и меньше мест, куда я могу пойти.
— Нам нужно что-то предпринять, — в отчаянии проговорила Шелмадайн.
— Попробуй еще одну атаку сегодня вечером, — сказал Маркус, — поведи его прогуляться под луной или еще куда-нибудь. А что если тебе заглянуть к нему в спальню?
— Это чересчур явно, — запротестовала Шелмадайн. — Не думаю, что он так просто попадется на такой крючок. Кстати, что с ним происходит? Раньше у него не было недостатка в любовницах. Ты мне сам рассказывал о той хористке из мюзик-холла «Гейети».
— Знаю, знаю! — отрезал Маркус, — Но с тех пор, как умер старик, он совершенно переменился. И когда дело касается меня, то он не торопится предложить свою помощь. Господи! Как я его ненавижу! Он как преграда между мной и всем, ради чего стоит жить.
— Дорогой, мне пора идти.
— Да, конечно. Нас не должны здесь видеть вместе. Наверное, это единственное место в доме, куда никто не заглядывает. Эти старые закадычные друзья так и снуют по всему замку.
— Мерзкие старики, — содрогнулась Шелмадайн. — Единственное, что их интересует — деньги. Маркус горько рассмеялся.
— А нас разве интересует что-нибудь иное?
— Но мы совершенно другие, — возразила Шелмадайн. — Я не собираюсь играть на деньги ночи напролет. Я просто хочу жить так, чтобы не вздрагивать от каждого стука в дверь и не бояться распечатать любое письмо, которое приносит почтальон.
