— Кэт, собери детей, уже темно и пора ехать. Мы вас подвезем, Грейс, только будьте готовы через десять минут.
Питер вел машину слишком быстро, Кэт нервничала, порою поворачиваясь и глядя на него. Грейс на заднем сиденье обхватила детей, скорость её возбуждала и радовала скорм возвращением домой. Там могли быть новости от Виллы. И там был Польсон.
— Эбба чем-то расстроена, — заметила она.
Кэт фыркнула.
— Не хочу говорить о ней плохо, но она меня пугает. Как вам поездка?
— Прелестное местечко.
— Ужасное, — буркнул Питер.
Кэт удивленно посмотрела на него.
— Думала, тебе там нравится. Летом ты всегда туда так рвался…
— Сейчас зима, и я никуда не рвусь. Теперь мы надолго засядем дома.
Кэт пожала плечами.
— Не иначе у тебя опять поднялась температура. Не нужно было выходить из дома.
Грейс решила сменить тему.
— Как странно, что там оказалось боа Виллы! Пожалуй, я согласна с Эббой — оно ужасно.
— Вещи Виллы? — насторожился Питер. — Где?
— В коробке со старьем на чердаке, — пояснила Кэт. — Вилла вечно разбрасывала вещи.
Питер задумчиво протянул:
— В тот вечер она была в чем-то облегающем, на молниях…Не помнишь? Мы подвозили её домой.
— И в мехах? Но разве это было не летом?
— В конце лета. Но было прохладно. В тот день мы изрядно повеселились. Не сидеть б мне за рулем, если бы дипломатическая неприкосновенность.
Грейс удивилась.
— Не понимаю, фру Линдстрем утверждает, что на Вилле было боа в день её исчезновения.
— Что ещё разглядела любопытная старушка? — без особого интереса спросил Питер.
Грейс кивнула.
— Понимаю, была она в мехах или нет, Вилла всем уже надоела.
— Очень точно сказано.
Они помолчали. За окнами мелькали лес и опустевшие поля, городские огни становились все ярче. Задремавший Александр привалился к Грейс.
— Хорошо, что лось не попался, — пробормотал он.
11
— Уже вернулись, фрекен Эшертон? Надеюсь, вы лучше провели время, чем бедный капитан Моргенсон. Ему не повезло — хотел отплыть завтра, а груз задерживается. В доках вечные проблемы.
— Спасибо, я неплохо провела время. Все в порядке?
Фру Линдстром всплеснула руками, вспомнив вдруг что-то важное.
— Все прекрасно, фрекен Эшертон. И вы это сами поймете, когда подниметесь.
Грейс поднялась по лестнице, неотступно думая про Виллу.
Открыв дверь, Грейс сразу поняла, что в квартире кто-то побывал. Что-то переменилось. Все в порядке, как она и оставляла. Вот оно! Птичья клетка накрыта покрывалом, а под ним сидит желтая канарейка.
Грейс тут же кинулась к Польсону. Как же она рада была его увидеть на пороге — большого, сильного, спокойного… Обхватив его руками за шею, она повисла на нем, как ребенок.
— Польсон! Милый! Канарейка!
Губы шведа медленно растянулись в улыбке, глаза засияли. Бережно придержав Грейс за талию, он опустил её на пол.
— Вы догадались?
— Ну кто бы ещё до такого додумался!
Польсон посторонился, пропуская её в комнату.
— Мы думали, вы вернетесь только утром. Тогда она бы встретила вас пением.
— Мы?
— Мы c Магнусом. Птицу выбирал Магнус. Заявил, что он крупнейший специалист.
— Это так трогательно?! Я ненавижу пустые клетки! Но как я повезу канарейку в Лондон? Я ведь могу её забрать?
— Когда решите мен бросить…
— Польсон! … А что с дневником Виллы?
— Когда сажали канарейку, он выпал… Я собирался его ещё раз пролистать.
— Вы что-то обнаружили? Что-то случилось?
— Я нашел короля с двумя королевами.
— Где?
— В соборе Упсала. Бородатый король Густав меж двух прекрасных королев.
— И что дальше? — разочарованно спросила Грейс.
— Вилла написала, что её Густав женат, она — вторая жена.
— Это нам и так известно.
— Но когда мы читали дневник, мы не знали.
— Но обе жены умерли!
— Я думаю, это уж слишком. Лучше расскажите про поездку. Как вас развлекали?
— Мне не до развлечений. А что вы делали в Упсале?
— Много чего. Пил кофе, расспрашивал про комнаты, которые сдаются, и даже о летних дачах, закрывающихся на зиму. Приезжают ли туда зимой иностранцы…
— И были интересные ответы?
— Ни одного. Нашел вот только короля с королевами. И впору начинать поиски бородача. Лучше расскажите, что было у вас.
Грейс устало опустилась на ковер у печкой и не стала возражать, когда расположившийся в кресле Польсон положил её голову на свои колени. Грейс не видела его глаз, но знала, что он слушает очень внимательно. Закончив, она взглянула, наконец, ему в лицо.
— Они все что-то знают, все до одного. Но почему молчат? Хотят, чтобы я поверила, что ничего не случилось? А этот жуткий мех? Тут что-то кроется…
Не дождавшись ответа от Польсона, она продолжала:
— Можете себе представить, что перед свадьбой Вилла идет в магазин купить новое боа?
— Нет, мне кажется, для такого случая она купила бы норку.
В печи гудел огонь. Грейс пыталась расслабиться, насладиться теплом и уютом.
— Канарейка уже пела? — спросила она.
— Как примадонна.
— А мне споет? — Грейс улыбнулась, но тут же опять нахмурилась. — Что делать, Польсон?
— В следующую субботу поедем в Упсалу вместе. Или даже в среду, если я договорюсь изменить расписание. Если они что-то знают, это не так уж плохо. Понимаете?
— Понимаю. Тайна, про которую знает только один человек, может оказаться смертельно опасной.
— Вот именно.
Ночью началась буря. Огромные тучи закрыли луну, сквозь незаклеенные окна сквозило. Небо залила жемчужно-розова заря. Грей вылезла из постели и подошла к окну. Ветер гнал по улице тучи крутящихся золотых листьев. Лодки бились на якорях. Темная вода в заливе бурлила, как никогда.
Но вот взошло солнце, осветив комнату, Грейс сняла с клетки покрывало и канарейка запела.
Грейс даже прослезилась. Думал ли Польсон, что птичка так напомнит ей Виллу? Вилла упорхнула, словно канарейка. Но сейчас в пустой клетке повилась живая, энергичная маленькая хозяйка, значит, надо верить, что Вилла сейчас так же энергична и жива. Пусть хотя бы жива.
Делать Грейс было совершенно нечего, а ждать — невыносимо, и она решила заглянуть к тетушкам Моргенсон.
