попытаться ее выставить. Конечно, придется затеять интригу, что-нибудь наврать, но разве не сказано: «В любви и на войне все средства хороши»?
Итак, война, Эмилия Фрейтас! Но Фил поколебал ее решимость:
– Эмилия – моя старая приятельница. Чарли смотрела в окно и не заметила его испытующего и оценивающего взгляда.
– Я просто не знаю, как с ней поступить. Мы ведь чуть не поженились, и это было серьезно.
Последняя фраза, без сомнения, привлекла внимание Чарли. Она резко обернулась и уставилась на него, опять не заметив хитрую улыбку, которая, правда, тут же исчезла. Если бы не костыли, она велела бы ему немедленно затормозить и пошла бы дальше пешком, но сейчас у нее не хватало на это пороху. Если бы можно было заорать на него, стало бы легче, но у Чарли не хватало духа и на это – пребывание в больнице слишком ее расслабило. Нет, все же я попрошу его сбавить скорость, а сама достану-таки эти проклятые костыли на заднем сиденье и тресну его ими по голове. Неужели так уж серьезна эта его неудавшаяся женитьба на Эмилии?!
Теперь, когда выбран план действий, можно успокоиться. Она потянулась и вдохнула соленый воздух – ничто так не освежает, как насыщенный йодом запах моря. В синем небе два пушистых облачка обгоняли друг друга, оставляя позади себя чаек. От пыхтящего в гавани буксира поднимался к небу белый пар, а спустя минуту до ее слуха донесся звук свистка. Это вывело Чарли из задумчивости. Вечная проблема треугольника, вернулась она к своим размышлениям. Я не слишком хорошо вооружена для этой битвы и все же буду сражаться за него. А Фил Этмор не сводил глаз с дороги, насвистывая себе под нос, и понятия не имел о том, что у Чарли на уме.
Когда «порше» прогромыхал по настилу понтонного моста, Чарли вдруг что-то показалось необычным.
– Мост опустился или очень сильный прилив? – спросила она.
– Может, и то, и другое, – уклончиво ответил Фил. – Через несколько дней начнется весенний прилив, он совпадет с полнолунием.
– А что это значит? – потребовала объяснения Чарли. – Добиваться ответа от вас, восточных янки, все равно что тянуть кота за хвост.
– Ошибаетесь, – с упреком проговорил Фил, – восточные янки живут на побережье к северу от Бостона. Где вы выросли, черт возьми?
– Не там, где вы думаете, – проворчала Чарли, но, поскольку он выжидательно смотрел на нее, пришлось признаться:
– В Салеме.
– Господи, да мне давным-давно следовало задать вам этот вопрос, поддразнил ее Фил. – У вас в семье есть ведьмы [10]?
– Отцепитесь от меня, – закричала Чарли, но поняла, что Фил просто смеется над ней, и, откинувшись назад, стала смотреть в окно, пока они не подъехали к дому. У боковой двери стояла Бет Сатерленд и вытирала платочком глаза.
– Я так рада видеть вас, девочка, – сказала экономка, открывая перед ней дверцу машины.
Сэм тут же налетел на нее и потрусил к своему бассейну.
– Ох уж эти свиньи, – фыркнула Бет и прижала Чарли к своей обширной груди. – Он, правда, милое существо, особенно когда никого нет рядом. Ставьте сюда ноги, а я подам вам костыли. Больно?
Несмотря на резиновые наконечники, костыли скользили по песку, но Чарли удалось на них опереться.
– Совсем не больно, – ответила она, – я ничего не сломала...
– На этот раз, – подхватила экономка. Чарли показалось, что ее ударили дубинкой по голове, так что из глаз посыпались искры: наступление разворачивалось у нее под носом!
– Где Эмилия? – спросил Фил.
– Она спустилась вниз в десять утра, – ответила Бет, – а когда я сказала, что вы не вернетесь раньше двух, пошла снова спать и попросила разбудить ее, когда вы приедете, кажется, так. Я приготовила вам ленч.
– Я не хочу есть. Вас отнести, Чарли?
– А я умираю от голода. Нет, я сама дойду, – быстро откликнулась она.
Тут после купания появился Сэм. Он прямехонько подбежал к Чарли, поднялся на задние ноги и выбил у нее из руки костыль.
– О Господи! – простонала Чарли. – Опять!
Но имела она в виду не упавший костыль: едва она пошатнулась, как Фил осторожно подхватил ее, поднял на руки, и она снова очутилась в его объятиях, прижимаясь к нему грудью. Сейчас паденья удалось избежать, подумала Чарли, но как быть дальше?
– Очень мило, – прошептал Фил и, пока Бет Сатерленд, повернувшись к ним спиной, отгоняла Сэма, стал покусывать Чарли мочку уха. Секунд двадцать она честно сопротивлялась, потом сдалась и расслабилась, наслаждаясь теплом его объятий.
– Вы змий-искуситель, – прошептала она без особой убежденности. – Хоть бы вы сломали зуб о серьгу.
– Возражение чисто формальное, – заключил Фил, нежно прижимая ее. – Не так ли? – И прижал посильнее.
– Я задыхаюсь, – запротестовала Чарли, но он и не думал ее отпускать. Да, черт вас возьми! Да! Только не задушите меня до смерти, Филип Этмор!
– А где же Филип?
Чарли оглянулась. На нижней ступени лестницы в соблазнительной позе стояла красавица блондинка. В японском кимоно черного цвета с желтыми драконами, изрыгающими пламя, Эмилия выглядела очень эффектно, и Чарли, к сожалению имевшая от рождения привычку говорить людям приятное, сказала ей об этом.
– О, я его надеваю на отдыхе. Папа специально привез мне это кимоно из Токио. Правда, мило?
– Мило, – согласилась Чарли, хотя знала, что ничего милого в этом кимоно нет – в Японии такое тряпье можно купить на каждом углу. Она могла судить о подобных вещах, так как сыграла пять концертов в Токио, Нагое и Осаке.
– А Филип...
– Ему пришлось поехать в город. Позвонила мисс Клодия – какое-то срочное дело. Достаточно попозировав, Эмилия спустилась вниз и села в кресло-качалку. Чарли устроилась на подоконнике со скрипкой.
– Предприимчивая женщина, – заметила Эмилия, раскачиваясь в кресле. Когда я возьму бразды правления в свои руки...
Когда ты возьмешь в руки этого мужчину, подумала Чарли.
– ..я кое-что изменю. И прежде всего расстанусь с Клодией Сильвией.
– Тише, – Чарли предостерегающе поднесла палец к губам. – Миссис Сатерленд услышит – они ведь двоюродные сестры.
Словно уличенная в заговоре, Эмилия покраснела и воровато оглянулась:
– Вы имеете в виду миссис Сатерленд и Клодию?
– Именно их, – прошептала Чарли. – Они могут насплетничать. А вы ведь знаете, какой Филип.
– Не верю ни одному вашему слову, – сказала Эмилия, но голос ее слегка дрожал. – Я Филипа знаю с детства. Он никогда ничего не...
– Возможно, вы и правы, – прервала ее Чарли. – Вы ведь старый друг семьи и все такое. Конечно, до того, как я переехала сюда, он был просто золото. Может, я и совершила ошибку, но я жила с ним. – Ее слова повисли в воздухе, и Чарли выжидательно покусывала нижнюю губу. – И я уверена, что изменился он за последние тринадцать лет, а не за это время. Вы ведь именно тогда ему отказали? Вы не думаете, Эмилия, что у него на вас зуб?
Эмилия Фрейтас уже не казалась больше столь уверенной в себе.
– Вы с ним жили? Что вы такое говорите? – прошептала она.
Чарли вытянула правую руку, которая все еще была в гипсовой повязке.
