скажете, что существует коварный план захвата Лумбаги, который вы раскрыли, и поспешили к нему, не теряя времени, чтобы сообщить точно: когда, где и как…
— Ну, я как раз и собирался сказать, — быстро заговорил Маньян, — что мы пока на пороге раскрытия этого ужасного переворота и заговора…
— Правильно, на пороге, — заметил Ретиф. — Пойдем дальше? Пилт, любезный, как нам добраться до вашей прелестной избушки, куда не сумели добраться вы?
— Вмешательство в личную жизнь! И ты думаешь, самодовольный нахал, что я расскажу всю подноготную о своих личных делах такому, как ты?
— Да, я ошибся, Пилт. Прошу прощения, — Ретиф повернулся к своим спутникам. — Выходит, нам придется до всего доходить самим и все разузнавать с нуля. Пойдемте, джентльмены.
— И оставляете меня здесь на произвол судьбы?! На съедение какому-нибудь хищнику, или пока я сам не умру от голода?!
— Ужасную картину ты нам нарисовал, — сказал Глут задумчиво и достал огромный нож. — Избавлю тебя от долгих страданий.
— Не думаю, что это необходимо, — остановил его Маньян, в то время как Пилт помертвел от страха. — Снимите его оттуда, свяжите покрепче и засуньте под какой-нибудь куст, чтобы его оттуда не было видно.
— Я умру, умру, умру! В зубах зверя, от жестокого холода, от черной болотной лихорадки… Умру!!!
— Есть выход, приятель, — заговорил было Глут, но был прерван криком Пилта.
— Я капитулирую! Идите на восток-северо-восток, до одинокого дерева Фуфа, затем направо, там будет склон холма — поднимитесь под нему ярдов на сто. Все! Избушка на виду — только слепой ее не заметит. Я взываю к вашей совести и прошу не совать туда свои носы, а убираться оттуда подальше и везде рассказывать о доброте гроасцев!
— Не пойму, — сказал Глут. — Какого черта это землянин постоянно хвалит гроасцев вообще, а на тебя, Ретиф, волком смотрит?
— Отвяжите его и снимите оттуда, — сказал Маньян презрительно. — При условии, что он пообещает не бежать в свою избушку, как только его ноги коснутся земли. Не стоит нам портить удовольствия дойти туда первыми.
— Обещаю, что уйду тотчас в обратном направлении! — шипел Плит, в то время как Глут помогал ему освободиться от капканов. Уже получив свободу, он сразу же скрылся действительно в обратном направлении.
— Не убежден, что решение, принятое нами, было самым лучшим, — сказал Ретиф. — Ну что ж, время покажет. А теперь пойдемте смотреть избушку.
15
Они шли уже некоторое время в указанном гроасцем направлении, как вдруг заметили тусклый свет, бивший сверху и освещавший верхушки деревьев, покрывших склон высокого холма.
— Вот это да! — воскликнул Глут. — Я-то, откровенно, думал, что этот проходимец надул нас, а вот поди ж ты! Стоит избушка!
— И впрямь не похоже на Пилта, — сказал Маньян.
Они подошли к подножию склона. С этого места они, наконец, смогли рассмотреть нужный им объект. Различили в темном небе целую группу башен, несомненно крепостного типа. Свет, который они заметили еще по пути, исходил из одного окна, но скоро он погас, а через минуту загорелся в другом.
— Определенно, Пилт занимается здесь философией не один, — заметил Ретиф.
— Если избушка полным-полна землянами, — предположил Глут, — то, что помешает им разобрать нас на Простейших и развеять по ветру, прежде чем мы успеем представиться?
— Думаю, что ничто не помешает, поэтому давайте не будем никому представляться, а посмотрим на все украдкой. Предлагаю сделать восхождение прямо с этого места.
На высоте двадцати футов была небольшая промежуточная площадка, с которой выше вела импровизированная лестница — узкие расщелины, вырубленные прямо в камне скал в шахматном порядке. Ретиф нащупал перила, покрытые каплями конденсированного воздуха, и продолжил движение вверх уже быстрее. Позади себя он слышал тяжелое дыхание Глута и Маньяна.
Еще через двадцать футов — на второй площадке — расщелины в камне превратились в настоящую лестницу из камня. Ретиф посмотрел вниз — их подъем был почти вертикальный! В воздухе слышался шелест листвы могучих деревьев на ночном ветерке. С этой высоты был виден берег моря, кое-где там мерцали огоньки.
— Эй, Ретиф, — прошептал Глут. — У меня потихоньку едет крыша на такой высоте. Мне надо было предупредить тебя сразу, что я не скалолаз…
— В сравнении с крышами, на которых мы несколько часов назад удирали от Стражи, это — просто смех, — ответил тот.
Глут тихо вздохнул.
— Как ты сказал? Несколько часов назад? Мне уже кажется, что это было в пору розового детства.
Глут стал было говорить, но скоро замолчал. Потом Ретиф услышал от него:
— Чем больше я во всем этом участвую, тем меньше мне это нравится. У меня теперь даже такое впечатление, что это не мне нужно было, чтоб я тебя арестовывал в том гроасском штабе, а тебе.
Наконец они выбрались на самый верх и смогли хорошо осмотреть все здание. Длинное, с многочисленными узкими окнами, крашенное темной охрой, оно имело несколько крыльев, каждое из которых стояло на своем уровне в зависимости от неровной поверхности склона.
— Вот так избушка, — начал Глут, но тут же замолчал, так как близко послышались шаги. Сначала показалась голова в военной каске, потом высунулась и вся тощая фигура в коротком френче. В руках у солдата была снайперская винтовка с прицельным устройством, рассчитанным на пятиглазого гроасца.
— Эй! Стоять! Пароль! — прошипел он, встав на отдалении и не видя лиц чужаков.
— Имей терпение, птицелов, — сердито прошипел на гроасском Ретиф. — Я пришел с докладом о провале, допущенном дилетантом Нитом! Дай минуту, чтобы отдышаться! — Он чуть обернулся к Глуту и прошептал: — Вы пойдете первым. Сделайте вид, что чего-то испугались.
— Сделать вид?! — изумился лумбаганец. — Я и на самом деле…
— Что ты там ворчишь? Эй? — прикрикнул гроасец. — К кому и зачем вы обратились только что? — спросил он у Ретифа, явно обнаруживая свои подозрения.
— С удовольствием удовлетворю твое любопытство, солдат, — сказал Ретиф, подталкивая вперед Глута. Когда лумбаганец подошел к гроасцу, и тот рассмотрел его, то, расставив покрепче ноги, упер ему в живот свою винтовку.
— Не сметь его трогать! — крикнул Ретиф. В это время вышла луна. Солдат скосил на землянина пару своих глаз, взгляд его выражал крайний испуг.
— Двуглазый… — начал он, но крик его пресекся, так как Глут бросился на него и заткнул ему рот. Ретиф аккуратно подхватил на лету уже готовую скатиться со склона каску солдата. После этого он неслышными шажками пробежал в ближнюю к ним узкую галерею. Вскоре к нему присоединились Глут и Маньян. Ретиф молча указал им рукой на крышу одной из башен: там виднелись какие-то каркасные конструкции.
— Ого! — воскликнул Маньян. — Антенны! Я ведь не знал, что связь получила уже такое широкое распространение на планете.
— Я думаю, эти антенны не имеют отношения к развитию лумбаганской техники, — убежденно сказал Ретиф. Намечавшийся разговор был прерван клокочущим звуком вертолета. Вскоре они увидели его над верхушками деревьев, вот он немного отвернул в сторону, повисел несколько секунд неподвижно и потом мягко опустился на крышу здания.
Прежде чем двигатель смолк, пилот — коротышка с длинными тонкими ногами и в черном глухом плаще — выскочил из кабины и скрылся в тени. Минутой позже послышался какой-то лязг, и через открывшееся в крыше отверстие наружу пробился луч света. Пилот спустился в образовавшийся вход. Свет погас и сразу же люк закрылся.
— Думаю, что этот тот самый джентльмен, которого мы упустили несколько часов назад на Гру, — чуть нервно сказал Ретиф. — Там у нас разговор не состоялся, но, надеюсь, он состоится здесь.
