— Да это просто невозможно! — схватил его за руку Маньян. — Самое разумное сейчас — это вернуться и доложить господину послу обо всем, что с нами приключилось. Тогда, может быть, будет созвана соответствующая комиссия, которая проведет всестороннюю проверку, и затем вызовут посла Джита и зададут ему пару-тройку каверзных вопросов.
— Динамичная программа, господин Маньян, — сказал Ретиф. — Однако, сдается мне, мы сэкономим время, проверив кое-что здесь на месте…
— М-м… Интересно, конечно, я не спорю. Но неужели вы ожидаете найти здесь какой-нибудь дипломатический прием? В такой глуши? Здесь же нет никакой возможности устроить простейший дипломатический коктейль, я уж не говорю о банкете! Продуктов нет…
— В этом вы, пожалуй, очень проницательны. Но, может, все же коллеги предложат нам вместо этого погонять в хоккей куском вот этой водосточной трубы?
— Бросьте, Ретиф! Я начинаю понимать, что, находясь подле вас, моего спасителя, я рискую жизнью гораздо больше, чем рисковал, будучи в лапах моих похитителей.
— Подставьте колено, Глут, старина, — попросил Ретиф.
— Все, что хочешь, для тебя, дружище, — сказал тот без всякого энтузиазма.
Ретиф встал на подставленное колено, схватился руками за водосточную трубу, подтянулся и оказался на крыше. Она была пуста, если не считать одноместного вертолета, что стоял прямо в ее центре на желтой площадке. Ретиф свесился вниз, и подал руку сначала Глуту, потом Маньяну.
Все вместе они отыскали вход, через который пятью минутами раньше в здание вошел пилот вертолета. Открыть его оказалось довольно легко. И вот Ретиф осторожно ступил на первую ступеньку крутой лестницы, уходящей в глухой мрак.
— Я думаю, — начал Глут, с тревогой вглядываясь в темноту, ожидавшую их внизу, — а что, если это ловушка? Что, если там, внизу, они готовы встретить нас с тесаками в руках? Что, если все закончится тем, что мои составные завтра утром будут выставлены на прилавке на черном рынке? Что, если…
— Если это так, то значит они не зря получают свою зарплату, — сердито сказал Ретиф и смело начал спуск.
Внизу он, использовав вспышку своего миниатюрного фотоаппарата, изучил комнату, в которой они оказались. Она была заставлена ящиками и картонками с заводским клеймом.
— Электронное оборудование, — шепнул Ретиф, — и хирургические инструменты.
— А вот тут написано: «Acme Theatrical Services» — прошептал Маньян. — Я и не подозревал, что гроасцы увлекаются любительскими постановками.
— Подозреваю, что они уже вышли на профессиональный уровень, — хмуро сказал Ретиф.
Из комнаты вел коридор, в конце которого находилась дверь. Из-за нее слышались неясные звуки. Ретиф для подслушивания использовал тот же способ, что и на памятной ферме острова Гру.
— …стоим на пороге открытия! — услышал он шипящий гроасский голос. — Времени мало! Надо спешить!
— Спешка в такой ситуации просто немыслима! — ответил другой голос. — Мои исследования находятся в их кульминационной точке, сейчас крайне важно быть осторожными, иначе все погибнет и останется начинать с нуля.
— Да, да, я согласен с этим. Нужен строгий план и расчет.
Раздался тихий гудящий звук, в воздухе разнесся запах озона, который достиг даже Ретифа.
— Передатчик! Подпольный! — прошептал он.
— А это разве против закона? — также шепотом спросил Глут.
— Вот мы сейчас и выясним. — Ретиф крайне осторожно опустил ручку двери и приоткрыл ее на дюйм. Он увидел двух гроасцев. Один, в шортах и цветастой рубахе с короткими рукавами, стоял рядом с другим, одетым в стерильный белый лабораторный халат. Этот второй водил указкой по экрану.
Рядом располагались многочисленные панели с циферблатами, распределительными щитами, осциллоскопами. Мигали ламповые индикаторы. Одна стена комнаты была сплошь заставлена клетками, заполненными глазами, почками, железами внутренней секреции и другими формами дикой природы Лумбаги. Некоторые обитатели клеток вели себя беспокойно, другие затаились в самых дальних темных углах, с покорностью ожидая своей судьбы.
— …окончание предварительного тестирования, — шипел тот, что был в белом халате. — Так что теперь — самое время проводить полевые испытания ограниченного масштаба. После них, на заключительной стадии эксперимента, можно будет уже смело приступать к осуществлению принципиальных целей Великой Гроа… Осторожно, но быстро.
— Избавьте меня от пропагандистских лозунгов, — оборвал его то, что был в шортах. — Я их достаточно начитался в наших официальных бюллетенях. А теперь хотел бы видеть воочию эффект задуманного без всяких проволочек.
— Разве вам недостаточно моего научного авторитета? И той решительности, с которой я отстаивал все мои теоретические положения? Я уж совсем молчу о благодарностях правительства, — обиженно говорил ученый.
— Мне нужен товар, а не его паршивая этикетка!
На лице ученого отразился величайший гнев, но он молча повернулся к своим экранам и панелям и принялся настраивать датчики.
— Быстрее, быстрее, — подгонял его гроасец в шортах. — Не возитесь, а делайте удар по мячу. Делаете?
— Я не знаком с земными присловьями так, как вы, и не понимаю их. Да и не хочу понимать! — нервно говорил ученый, не отходя от своих приборов.
Его начальник несколько секунд молча наблюдал за работой, но вдруг вскрикнул:
— Эй! Хватит! Бросьте меня обманывать! Я понял, что вы нарочно затягиваете исследования, чтобы вытянуть как можно больше денег!
— Обвиняя меня, вы совершаете крупную ошибку! — крикнул ученый. — Вы просто не знаете возможностей механизма, их даже я точно не знаю. Будем искать, будем работать!
— Я проник в глубины вашего обмана! И учтите — после эксперимента и вообще после всего дела будет проведена кардинальная чистка кадров в вашем ведомстве! Слишком-много развелось бездельников!
— Не угрожайте мне, — ученый все еще стоял у панели. — Весь проект разработал я один. Сокращать меня — это останавливать науку в данной области. До этой минуты я был крайне необходим делу…
— Но, думаю, этому приходит конец. Я думаю, не надо быть большим умником, чтобы стоять вот так часами и пялиться в экраны. Надо дело делать! — С этими словами гроасец в шортах решительно двинулся к приборам, оттолкнул ученого и, прежде чем тот смог ему помешать, нажал на самую большую кнопку на панели.
В следующее мгновенье раздался ужасающий треск. Оба гроасца, издав страшные вопли, головами вперед бросились в разные стороны от аппарата. Существа, находившиеся в клетках, пришли в неистовство, истошно крича и носясь по клеткам взад-вперед. Многие стали рваться из клеток, безуспешно пытаясь пролезть между прутьями.
Мимо Ретифа в комнату пронесся Глут. Он бросился прямо к отчаянно мигавшим датчикам на панели. Все лампы ярко вспыхнули, раздалось режущее слух гудение, на наружную сторону панели вырвалась электрическая дуга. Глут зашатался и тяжело опустился на пол. Животные затихли так же внезапно, как за минуту до этого взбесились.
Ретиф схватил за плечи дрожащего и не знающего куда бежать ученого. Хлопнула дверь — это убежал гроасец в шортах.
— Ретиф! Ради всего святого объясните… — лепетал Маньян.
— Эй, черт, моя башка! — говорил, поднимаясь с пола Глут, схватившийся всеми своими тремя руками за голову. — Моя башка! Моя башка!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил его Ретиф, удерживая сопротивляющегося гроасца.
— Похоже, я взорвал эту штуку, а? — говорил Глут, все еще не придя в себя. — Не знаю, что нашло на меня, Ретиф. Как будто я нахожусь среди толпы в разгар Весенних Обрядов. И каждый хватает меня за горло. И мне хочется ответить. Где этот землянин, что включил чертову кнопку?! Я с удовольствием вспорол бы ему живот! Только из любопытства: что за сок из него потечет? — Он одурело посмотрел на пленника
