общество! А ведь Богу известно, сколько аристократических семей сейчас бедствуют, потеряв по несчастной случайности или непрактичности фамильные состояния. И, коль так пойдет дело, не успеешь оглянуться, как эти наглые простолюдины пролезут в лучшие дома старой Англии!
С тяжелым сердцем достойный граф медленно обвел взглядом великолепие китайском гостиной, где они сидели, говорившее о поистине безупречном вкусе хозяйки, и горько вздохнул, ещё раз пожалев, что их семьям не суждено было породниться. Он с благодарностью принял бокал с бренди из рук вышколенного лакея, одетого в сине-золотую ливрею. Тот обходил собравшихся гостей, предлагая им бокалы с тем чопорным достоинством, которое всегда отличало всю прислугу в Камаре.
Расстроенная Каролина взяла с подноса тарелку с воздушными пирожными, но мысли её были далеко и поэтому она лишь надкусила ароматное, тающее во рту лакомство. Странно, но даже сейчас, когда ненавистная Рея Клер уже больше не стояла у неё на пути и, казалось, ничто не мешало Каролине осуществить свою давнюю мечту — стать графиней Рендейл — тем не менее, она не испытывала радости. Как это несправедливо! Леди Рея Клер Дом… — нет, Джейкоби, высокомерная задавака, у неё все было с самого рождения — грация, красота, ум, богатство и вот, словно этого мало, она вышла замуж не за какого-нибудь, а за маркиза. Боже, это и в самом деле несправедливо! Каролина с надутым видом завистливо пожирала взглядом бирюзовое платьице Реи.
Аккуратно промокнув испачканный сладким кремом рот, она вдруг встрепенулась, сообразив, что пока ещё не встретилась с этим неуловимым и загадочным Данте Лейтоном, таинственным маркизом Джейкоби. — А где же сейчас ваш муж, дорогая? — почти пропела она и её пронзительный голос, заглушив перешептывания гостей, прервал разговор, который Рея в эту минута вела с отцом.
— Он пока ещё в Лондоне, у него много дел с кораблем и командой, — объяснила Рея, стараясь держать себя в руках. — Но мы надеемся, что он скоро приедет, не правда ли, отец?
Герцог улыбнулся. Проницательный сэр Джереми, который знал Доминика много лет, понял, что тот просто пытается скрыть, насколько ему неприятен этот вопрос. — Я не сомневаюсь, что интересующий нас джентльмен очень скоро появится. Человек, который слыл пиратом, никогда не откажется принять брошенный ему вызов, — уверенно произнес он, — Или воздержаться от искушения. А уж будет ли судьба благосклонна к Данте Лейтону или повернется к нему спиной, знал только герцог Камаре.
Нужда привела его сюда, не радость.
Данте
Глава 8
Это был один из тех редких осенних дней, когда кажется, что лето все ещё в разгаре. Именно такой день выбрал Лейтон, чтобы приехать в замок Камаре. Солнечные лучи щедро заливали золотистым светом стены старинного замка, окрашивая их в цвет густого меда и превращая его в великолепную сверкающую корону, роскошно венчающую небольшой холм. Замок стоял так, что казался древним стражем цветущей долине Сомерсета.
Великолепные сады и величественные, тщательно ухоженные парки богатого поместья граничили с темным, тенистым лесом, в котором древние дубы и вечнозеленые ели сменялись залитыми солнцем полянками, сплошь покрытыми алыми ягодами земляники и яркой спелой куманикой. Робкая лань, выглянув из-за густого переплетения ветвей, стремглав пустилась бежать по узкой, извилистой дороге, которая спускалась прямо к цветущей долине, а там многочисленные соловьи наперебой заливались серебристыми трелями.
Серебристо-серые глаза Лейтона сузились, он бросил недовольный взгляд на палящее солнце и принялся рассматривать стаи птиц, щебетавших над зеленеющими полями и дорогами. Обсаженные густыми шпалерами кустов, они вели прямо к белоснежным, новеньким домикам, покрытым свежей соломой. А неподалеку, на холме стояла каменная ветряная мельница, слабо шумела река, вращая старое колесо, превращая крестьянское золотое зерно в белоснежную муку.
— Оооо, так это и есть Камаре, не так ли? — не иначе, как в сотый раз заверещал Конни. Каждый раз, когда их карета проезжала мимо богатого поместья, где вдалеке от любопытных глаз, за железными воротами величественно возвышался господский дом, мальчуган, тараща круглые глаза, задавал все тот же вопрос.
Данте Лейтон, сидя верхом на рослой гнедой лошади, с интересом разглядывал расстилавшуюся перед его глазами мирную картину, и рассеянно отметил про себя, что над древним замком герцогов Камаре время, похоже, не властно.
Оглянувшись через плечо на вертлявого мальчишку, едва не вываливающегося от любопытства из окна экипажа, он кивнул головой, — Да, это и есть Камаре.
Даже если бы он не позаботился разузнать дорогу на последнем постоялом дворе, где они провели последнюю ночь, Данте все равно безошибочно узнал бы замок благодаря любовному описанию Реи. Да, это величественное сооружение их древних, грубо обтесанных камней, с высокими стрельчатыми окнами, отражавшими лучи заходящего солнца , без сомнения был родным домом Реи. Взобравшись на вершину холма, он внимательно рассматривал родовое поместье Домиников. Огромное здание в форме буквы Н было построено так, что два его крыла, западное и восточное, заканчивались высокими, остроконечными башнями. По бокам главного здания лепились небольшие пристройки под низкими крышами, в глаза Лейтону сразу же бросилась огромная конюшня. Центральная часть замка, к которой вела широкая, обсаженная высокими каштанами аллея, стояла посреди настоящей рощи из берез, кленов и медных буков, все это полыхало малиново-алым и золотым огнем под яркими лучами осеннего солнца.
Но прежде, чем выехать на широкую, величественную аллею, ведущую в замок, надо было миновать огромные двустворчатые ворота, преграждавшие вход. За металлической, кружевной решеткой ворот пряталась сторожка привратника, где он и коротал время в компании пары кровожадных с виду мастифов и своего верного мушкета. Интересно, что за приказание дано сторожу и слугам на случай появления нежеланного зятя, невольно подумал Лейтон.
— Так мы что ж, дальше не поедем? — удивленно спросил Конни. Недоумению мальчишки не было предела. Он никак не мог взять в толк, почему его капитан, как статуя, застыл на крупном жеребце, не сводя глаз с видневшегося впереди старинного замка. Молоденький юнга, никогда в жизни не сидевший ни на чем, кроме мачты, не мог поверить, что есть на свете что-то неподвластное его капитану.
Из другого окошка кареты опасливо выглянул Хьюстон Кирби. Придирчиво оглядев замок, он нашел его ещё более величественным, чем подозревал. Неприятный холодок пробежал у него по спине и дворецкий внезапно почувствовал себя, как под пушечными ядрами. Его охватило знакомое чувство близкой опасности, которое безошибочно подсказывало, что назад пути нет. Они с капитаном находились во вражеском лагере и не было у них союзников, кроме леди Реи Клер. Как только Данте Лейтон молча указал хлыстом в сторону извилистой дорожки внизу, карета с грохотом тронулась и скоро исчезла в облаке пыли, а маленький дворецкий тяжело вздохнул, понимая, что о том, чтобы тихо и незаметно проникнуть в замок, не может быть и речи. Может быть прямо сейчас кто-нибудь, укрывшись в одной из залитых солнечными лучами башен, следит за тем, как они медленно приближаются к дому.
Они скакали по той же узкой, извилистой дорожке, по которой почти год назад к замку подъехала кузина Доминика леди Кэт и её подручные. Только теперь вместо неё из окошка кареты высовывалась круглая голова неугомонного Бреди. Мальчишка крутился во все стороны, будто испугавшись, что величественный замок, мелькавший вдалеке между деревьями, вдруг растает на глазах, как сказочное видение. Через пару минут скакавший во главе кавалькады Данте Лейтон уверенной рукой придержал своего жеребца, пропустив карету вперед. Они уже въехали на территорию поместья Домиников, но до сверкавшего теплым, золотистым светом замка было ещё довольно далеко. В тот момент, когда Данте подъехал к карете, чтобы сообщить об этом изнывающему от нетерпения Конни и не скрывающему дурных предчувствий Кирби, непонятно откуда вынырнули двое всадников и перегородили дорогу. Один из них поднял ружье и выстрелил прямо под копыта лошади Лейтона.
Перед участниками этой сцены как будто разверзся ад. И сразу после этого весь грандиозный план юного Джеймса Флетчера и Робина Доминика пошел вкривь и вкось.
Первоначально предполагалось только сделать чужаку грозное предупреждение. Но слова «Стоять, ни шагу вперед, иначе — смерть!» так и не были сказаны, оглушительный пистолетный выстрел насмерть напугал сытую шестерку, запряженную в карету. Передняя пара отчаянно заржала, взвилась на дыбы от страха, могучие копыта с грохотом ударили в землю, а над головами бесившихся лошадей свистел и щелкал
