кнут, которым размахивал насмерть перепуганный кучер. Огромный гнедой Лейтона встал на дыбы и понесся галопом вперед, а взмыленная шестерка, не обращая внимания на вопли кучера и удары кнута, в панике ринулась за ним.
Даже такому великолепному наезднику, как Лейтон, с величайшим трудом удалось удержаться в седле. Склонившись к оскаленной, покрытой хлопьями пены морде огромного гнедого, он одной рукой стиснул поводья, а другою принялся ласково гладить испуганное животное по блестящей от пота шее, что-то нашептывая в ухо. Ему уже почти же удалось успокоить коня, заставив его опустить бешено бьющие по воздуху копыта на землю и перейти с галопа на легкую рысь, чтобы поудобнее устроиться в седле. Но в эту минуту сокрушительный удар обрушился ему на голову и плечи , сбросив на землю.
Запряженные в карету испуганно храпящие лошади описали широкую дугу, а глаза шустрого Конни и Хьюстона Кирби, мигом выскочивших из кареты как только тяжелый экипаж опасно накренился, со страхом остановились на выброшенном из седла, беспомощном Данте Лейтоне.
Малыш Конни испустил пронзительный вопль и опрометью ринулся к лежащему капитану, лицо его побелело и перекосилось от ужаса. Не такой проворный, как юнга, Хьюстон, пыхтя и отдуваясь, тоже подбежал к бесчувственному хозяину и почти рухнул возле него на колени. Из рассеченной брови Данте сочилась кровь, заливая лицо и шею.
— Он что — мертв?! — заверещал, как заяц, Конни. Его вопль привлек внимание двух мальчиков, которые, с трудом успокоив собственных бесившихся лошадей, галопом подскакали к раненому.
— Он и в самом деле мертв?! — неуверенно прошептал перепуганный насмерть Робин Доминик, стоя над безутешно рыдавшим Конни. А бросив украдкой опасливый взгляд на распростертое перед ним тело, он почему-то поверил, что этот джентльмен действительно мертв. От ужаса он оцепенел.
— О Господи, что же мы наделали?! — непослушными губами пробормотал Джеймс Флетчер. Как он желал в эту минуту, чтобы ему не удалось подслушать тот злополучный разговор Френсиса со старшими братьями, когда те в уголке по юношески горячились, обсуждая засаду на ненавистного Лейтона.
Житейски умудренный Кирби, который успел уже убедиться, что капитан жив, бросил искоса любопытный, настороженный взгляд на взволнованных незнакомцев и ему в первый раз пришло в голову, до чего же странно они одеты. Совсем молоденькие, почти мальчики, они, как ни странно были принаряжены в нелепые парики, которые носили ещё в начале века, а судя по бесчисленным странным шишкам и припухлостям, так и выпиравшим из-под долгополых камзолов, создавалось впечатление, что мальчишки насовали что-то под одежду, лишь бы выглядеть постарше. — Вы с самого начала собирались его убить? — резко спросил он опешивших от неожиданности юнцов. От его внимательного взгляда не ускользнуло, что старший из юношей сжимал в дрожащей руке пистолет. А по их побелевшим, искаженным от волнения лицам он догадался, что мальчишки задумали всего-навсего достаточно безобидный розыгрыш, но потом события просто вышли из-под контроля.
Джеймс Флетчер, похоже, не только проглотил язык, но и потерял всякую способность двигаться. Застыв, как каменное изваяние, он не мог отвести испуганного взгляда от багровой струйки, которая сочилась из рассеченной брови бледного, как смерть, джентльмена. Почувствовав в руке тяжесть пистолета, который он до сих пор сжимал в потной ладони, Джеймс позеленел, как будто его замутило. Он слишком поздно сообразил, что седовласый человек, стоявший на коленях подле окровавленного тела, не мог его не заметить.
— Мы только хотели немного попугать его, — в конце концов невнятно пролепетал Робин Доминик. На нижней губе, которую он в панике прикусил, алело крохотное пятнышко крови. — В конце концов, кому он нужен здесь, в Камаре! — отчаянно выкрикнул он, тоскливо подумав, что ничего бы этого не случилось, если бы не тот злосчастный день, когда была похищена Рея. Тогда бы их жизнь мирно текла своим чередом, счастливая и безмятежная, как это было всегда.
— Да кто вы такой, что бы говорить это?! — Кирби возмущенно встряхнул мальчишку, но едва тот обратил на него фиалковые глаза, так напомнившие старику леди Рею, как все стало ясно без слов.
— Меня зовут лорд Робин Доминик. Я живу в Камаре и точно знаю, что никому в нашей семье не хочется, чтобы этот человек, Данте Лейтон, вошел в наш дом.
— Поэтому, юный сэр, вы и решили взять все в собственные руки, я правильно понял? — мягко спросил Кирби, в душе его шевельнулась жалость к перепуганному мальчику. Скорее всего, парнишка действовал на свой страх и риск, семья вряд ли что знала. — Послушай, молодой человек, мне почему-то кажется, что твои родители ничего об этом не знают, я угадал? — в упор спросил Кирби.
— Н-н-нет, им все известно! Конечно, я все рассказал! Вы ведь сами все слышали — моя семья знать не желает этого самого Данте Лейтона. Пускай убирается обратно в колонии! И Рея вовсе не любит его. Я сам слышал, как она сказала, что рада была бы совсем не видеть его. Она больше не желает иметь ничего общего с вами, да, да, вы не ослышались! Именно с теми, кого она была вынуждена терпеть возле себя, когда её похитили из Камаре. Почему бы вам не забрать его и не убраться с глаз долой?! — в полном отчаянии воскликнул Робин, пытаясь найти выход из тупика.
— Врешь! — рявкнул Конни, его рот был перекошен от горя. — Миледи по уши влюблена в нашего кэпа. И она сама пригласила меня приехать в Камаре повидать ее! А она не из таких, кто горазд передумывать, правда же, мистер Кирби?! — дрожащим голосом спросил Конни, похолодев от ужаса при мысли, что это может оказаться правдой.
— Ты прав, малыш! — коротко сказал Кирби, не отрывая от капитана внимательного взгляда. Ничего не оставалось делать, как только положить его в карету и продолжить путь в Камаре. Правда, сам капитан совсем не так мечтал появиться в замке, подумал он, сокрушенно покачав головой. И вздохнул при мысли, что жизнь вечно преподносит им какие-то сюрпризы. Вот хотя бы сейчас — даже герцог Камаре не решится захлопнуть дверь перед раненым, истекающим кровью человеком.
С испугу неправильно истолковав безнадежный жест Кирби, Конни Бреди вскочил с колен и, схватившись рукой за пенно-белое кружево у ворота юного Робина, с силой сдавил ему горло.
— Это ты убил его! — завопил он в бессильной ярости, впившись глазами в темноволосого мальчика примерно одних с ним лет. Это, конечно же, младший брат самой леди Реи Клер, тот мальчик, о котором она всегда вспоминала с такой любовью, тот самый, что занимал её мысли все это время. А теперь этот разряженный в пух и прах юный лорд убил единственного человека, кто заботился о нем, Конни. Ну, ничего, это ему даром не пройдет, он отомстит за смерть своего капитана! — Ты за это заплатишь, слышишь, ты, мерзкий, надутый гаденыш! А леди Рея Клер все равно любит его! И она возненавидит тебя, потому что именно ты убил его!
— Да не убивал я его! И она никогда не сможет ненавидеть меня! Никогда! — завопил Робин, в отчаянии сообразив, что этот чумазый, неотесанный парень, должно быть, и есть тот самый юнга Бреди, о котором ему рассказывала сестра и к которому она так привязалась во время плавания.
Робин попытался было освободиться, но не тут-то было, наглый парень оказался не из слабых. Загрубевшие руки его, похоже, ещё сильнее скрутили кружевной галстук и тугой петлей сдавили горло. Робин стиснул зубы. Не сводя глаз с искаженного яростью лица Конни, он свирепо лягнул того в голень. Болезненный крик, вырвавшийся у противника, показался ему слаще меда, но всего на долю секунды. Прежде, чем он успел насладиться сознанием собственного превосходства ему умело подставили ногу, и Конни Бреди, выросший в убогом сиротском приюте и сегодня в первый раз в жизни облачившийся в приличные бриджи и камзол, навалился на него сверху.
Хьюстон Кирби, вытаращив от изумления глаза, уставился на мальчишек, которые катались по лугу, награждая друг друга тумаками, царапаясь и кусаясь. Второй парнишка попробовал было растащить их, но в ту же минуту его тоже опрокинули на землю и он только ошеломленно моргал, сидя в грязной луже.
Кучер спрыгнул с козел кареты и с широкой ухмылкой на лице приблизился к месту ожесточенной схватки. Оба мальчика были примерно одного возраста, весили тоже одинаково, боевого духа им было не занимать и бой обещал быть интересным.
— Если ты хотя бы на минуту перестанешь на них глазеть, а вместо этого поможешь мне, нам удастся перенести милорда в карету, — не слишком вежливо окликнул Кирби любопытного кучера, — Только очень осторожно, — добавил Кирби уже значительно мягче, заметив, что тот подошел поближе.
Они наполовину несли, наполовину тащили по земле тяжелое, бесчувственное тело, когда к ним галопом подскакал ещё один всадник, ехавший со стороны замка. Хьюстон Кирби, кряхтя, обернулся, чтобы попросить о помощи, но слова мигом замерли у него на устах, как только он увидел перед собой
