– Для них вы будете еще одним случаем, занесенным в картотеку среди сотен других. Вас попросят зайти еще и еще. Вы будете ждать месяцами. Или же застрянете в какой-нибудь клинике.
Я говорю это не в порядке упрека: что эскулапы, что полицейские перегружены работой. Служа всем, они забывают о каждом в отдельности.
И потом надо безумно любить свое дело. Свет прозрения вспыхивает лишь в умах, вдохновленных страстью.
Я продолжаю развивать свою мысль. Кружу вокруг моего гостя как оса. Воодушевляюсь все больше.
– Мне кажется, я буду защищать ваше дело самопожертвованно. Это святое дело: правда о человеке. Я проявлю настойчивость, и, право же, не стоит мне ставить это в заслугу, ибо ваша история меня потрясла. Поймите меня: я как будто начинаю писать новую книгу! Вы – персонаж! Мой персонаж!
И сам уж не знаю, что говорю. Не слишком хорошо, по крайней мере. А это опасно. Но незнакомец ничего не замечает. Как ему заметить? Наоборот, вижу, он прямо исполнен благодарности, растроган.
– В самом деле, – шепчет он, – вы согласны мне помочь?
В его глазах светится надежда.
– Да, мы попытаемся пройти вашу жизнь, словно поплывем вверх по реке, возвращаясь к истокам, – заявляю я с апломбом психоаналитика.
Мне нравится это: «словно поплывем вверх по реке...» Надо бы запомнить, чтобы записать.
Тем временем мой утративший память гость млеет от радости.
– Ах, мосье! Я вдруг почувствовал себя не таким уж потерянным, не таким беззащитным! Этот свет, который неудержимо притягивал меня... ваш свет... я не обманулся!... Мне кажется, утративших память, как и слепых, направляет какое-то шестое чувство.
Это тоже надо не забыть. Вообще, начиная с определенного момента, надо бы все записывать. Черт побери! Я чувствую себя в отличной форме! Скоро уложу его спать и сяду за работу. Мне знакомо это состояние, знаю, теперь буду трудиться до зари.
Растворяю аспирин и гарденал в воде, добавляю немного сахара и протягиваю стакан гостю.
– Выпейте! Это успокоит боль и поможет уснуть.
Он, морщась, пьет.
– Спать! – говорит он. – Я только и делаю, что сплю! То есть, у меня чувство, будто я сплю, будто все это кошмарный сон.
Он допивает лекарство, и я забираю у него стакан.
– Поспать, конечно, было бы неплохо, но где? – спрашивает он.
– Да здесь. Зачем усложнять?
Ну все, готово! Я нажал кнопку. Ту, что приводит в действие пружины Приключения. Я поставил на карту судьбу этого человека и, быть может, свою судьбу. И последствия моего поступка необратимы. Мы не можем вернуться назад, ни он, ни я.
Я мог не произносить эту фразу, не пригласить его, и все было бы по-другому. Ощущение, будто я воплощаю замысел своего романа в жизнь, достигает высшей точки. Ибо так же, как в литературном произведении, я волен решать, как поступит мой персонаж. Но, когда решение принято, вся книга, включая слово «конец», подчинена ему.
Я медленно подхожу к двери, ведущей в комнату для гостей, и приоткрываю ее.
– Тут есть кровать, есть туалетная комната, – говорю я. – Вам будет удобно.
Незнакомец послушен. Я с самого начала знаю – его надо лишь слегка подтолкнуть. Он в таком жалком состоянии, что не может оказать серьезного сопротивления чьей-то твердой воле.
– Я бы должен был отказаться, – говорит он, – но у меня не хватает духу. Я так устал. И потом, скажу вам, от одной только мысли снова очутиться на улице в этой темноте, в этом тумане... Мне кажется, я не дожил бы до утра...
– Вот видите, я прав! Отдохнете как следует ночь и завтра, быть может, во всем разберетесь. Взгляните на вашу комнату.
Моя рука по-прежнему на ручке двери; вижу, он послушно встает. Я упиваюсь властью, которую приобрел над его действиями.
Когда он уже в метре от меня, в голову приходит одна мысль.
– Погодите! – говорю. – Думаю, мы можем сейчас же узнать, откуда вы прибыли.
Он удивлен.
– Ведь не мог ваш пароход прийти ниоткуда?
– Вы полагаете? – он скрипуче хихикает. – Мне кажется, я сошел на берег с корабля-призрака.
– Ну, в привидения я не верю!
Устремляюсь к письменному столу.
Снимаю трубку, набираю номер. Как это я раньше не подумал. Слышу гудок, характерный щелчок, чей- то голос.
– Алло? Управление порта?
– Да, мосье, – отвечают мне сердито.
– Я хотел бы получить у вас справку. Примерно полчаса назад в порт пришел пароход, что это за судно и откуда?
– 'Корнуэй' из Ньюхавена, мосье.
Я благодарю и вешаю трубку.
– Вы прибыли из Ньюхавена! – торжествующе сообщаю я незнакомцу.
– Ньюхавен? А где это?
Черт возьми! Его в самом деле надо всему учить. Говорю, что Ньюхавен – английский порт в Сассексе, на берегу Ла-Манша, и что существует регулярная линия Ньюхавен – Дьепп.
– Итак, мосье, вы приехали из Англии. Это начало – завеса над вашим прошлым чуть-чуть приподнялась.
Похоже, ж озадачен.
– Из Англии? Но не думаете же вы, что я англичанин?
– Нет, – смеюсь я. – У вас нет ни малейшего акцента. И рыжих усов. К тому же у вас не слишком цветущий вид. Англичане всегда производят впечатление людей, спустившихся с высоты двух тысяч метров над уровнем моря. Неизменная трубка, которую они курят с победоносным видом, и цвет лица, как у вождя краснокожих!... Нет, все говорит за то, что вы франц. И еще...
Улыбаясь, подхожу к нему и провожу рукой по лацкану пиджака.
– Эта пустая петлица...
– А французы носят что-нибудь в петлице? – простодушно интересуется он.
– О! Массу вещей! Орденские ленты, знаки отличия, гвоздики...
Тут я опускаю взгляд и замечаю у него на пальце обручальное кольцо. Оно сверкает, внезапно бросаясь в глаза.
– Да вы женаты! Вот и еще одна указующая нить!
Правой рукой он хватается за левую, на которой кольцо, и рассматривает его сияющими глазами.
– Ну да, в самом деле! Я женат! Но это очень заметная деталь!
Он приходит в страшное возбуждение.
– Раз я женат, жену встревожит мое исчезновение. Она будет меня разыскивать! Меня найдут!
Придется все-таки остудить его пыл.
– Это справедливо в том случае, если у вас все еще есть жена.
Он тут же мрачнеет. Потрясающе – могу вылить на него ушат холодной воды. Когда мне заблагорассудится!
– Да, действительно, – говорит он, – ведь я могу быть и вдовцом.
– Или просто не живете с женой. Или разведен. Знаете, вариантов того, как могут сложиться отношения между мужчиной и женщиной, великое множество...
По правде говоря, это обручальное кольцо мне не нравится. Я вовсе не хочу, чтобы в затеянную мной увлекательнейшую игру вмешалось третье лицо. Только я один должен держать в руках все нити. Однако, что бы я ни говорил, кольцо означает какую-то связь. Парень прав: возможно, где-нибудь в этот час
