– А я ведь еще кое-чего знаю. С гордым видом хозяина положения он вытащил из кармана своей рубашки сложенную бумажку. Сапперстайн по привычке взял ее за уголки. На ней было описание Клайдбургской коллекции.
– Он дал это мне, чтобы я знал, что надо укрывать. Но он совершил одну грубую ошибку. Я не люблю, когда мне угрожают. К тому же я, слава Богу, уже не у дел. Он зашевелил бровями. – Предположительно.
– Не петушись. – Лоренцо сердито покосился на бумажку, которую Сапперстайн бросил в пакет для вещественных доказательств. – Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я отправил это в лабораторию.
– У тебя уже достаточно улик, Лоренцо. Тебе их теперь надо собрать все вместе. Проверить отпечатки. Проверить, есть ли отпечатки Уайатта. Заодно узнай, можно ли найти образец его почерка.
Лоренцо глубоко вздохнул.
– Я слышал, на стенде нашли кое-что. Запонка, золото. Инициалы С. У.
Сапперстайн шмыгнул носом.
– Слушай, Харви, а почему бы тебе здесь у нас не посидеть? Сапперстайн подвел его к скамье у входа в участок. – Отсюда будем снимать показания.
– У меня есть неприкосновенность, – Харви схватил Сапперстайна за рукав пиджака. – Я на вашу баланду время тратить не собираюсь.
– Я думаю, тебе не стоит на этот счет волноваться, – похлопав его в последний раз по плечу, следователь удалился. Его снисходительная улыбка исчезла, когда он вернулся к своему напарнику.
– Мне нужно все, что у нас есть по запонке. Позвони в лабораторию, чтобы они подготовили справку, да поскорей. А теперь бегом, Лоренцо, – сказал он. Глаза его горели. – Старик, похоже, сделал нам карьеру.
Старик же терпеливо сидел, коротая время. Неправ тот, подумал он, кто говорит, что месть – это сладостное чувство. Но у нее есть привкус. Упоительный стойкий привкус. И он наслаждался этим привкусом ради своего старинного приятеля Макса.
– Значит, это последнее действие, – она смотрела, как за окном ветер кружит листья по тротуарам. – Жаль, что папа в нем не участвует. – Она отогнала эти мысли, заставила себя улыбнуться. – Я думаю, мы успеем вернуться в Новый Орлеан, а то уж больно мне не хочется День Всех Святых пропускать.
– Будем к сроку, – он поднес к губам ее руку и поцеловал. – Обещаю.
Сэм уже упаковал чемоданы для отъезда в Теннесси. На предвыборную кампанию было отведено десять дней, которые он намеревался провести в обществе своего аппарата и жены. Джастин уже вызвала у него головную боль количеством багажа, которое собиралась взять с собой в дорогу. Сейчас она была наверху и про себя возмущалась тем, что он сократил вдвое число ее чемоданов.
Ничего, смирится и с этим, подумал Сэм. Когда будет получать рождественские открытки на имя сенатора и госпожи Сэмюэл Уайатт, она со многим смирится.
Он сожалел, что у него сейчас нет времени немедленно привести в исполнение задуманное для Люка наказание. Он думал, что ему будет приятно держать Люка в постоянном напряжении, а оказалось, это его только мучает. Ему захотелось нанести молниеносный окончательный удар.
Кроме того, пропажа Клайдбургской коллекции подоспела как нельзя удачно. Сэм нисколько не сомневался в том, кто ее организовал. Он получит еще одно преимущество, когда передаст полиции имеющиеся у него документы. Но сие состоится только после того, как Люк принесет ему документы по Ганнеру.
И уже тогда он использует десять предвыборных дней на то, чтобы обеспечить себе место в истории.
Он не обратил внимание на звонок в дверь, сочтя, что об этом позаботятся слуги. Все его чемоданы были уже упакованы камердинером. Портфель же он всегда собирал сам. Документы, тексты выступлений, презервативы, которыми он неизменно пользовался во всех связях на стороне, расписание, ручки, блокноты, увесистое пособие по экономике. Он закрывал замки портфеля в тот самый момент, когда в дверях появилась горничная.
– Господин Уайатт, пришли из полиции. Они хотят с вами поговорить.
– Из полиции? – он заметил живой интерес в глазах горничной и решил, что уволит ее при первой же возможности. – Пригласите их. – Господа офицеры, я вас приветствую, – Сэм обошел письменный стол и протянул руку Сапперстайну и Лоренцо. Это было типичное рукопожатие политика. Крепкое, сухое и уверенное. – Всегда рад видеть представителей правопорядка. Чего пожелаете? Может быть, кофе?
– Нет, спасибо, – Сапперстайн ответил за двоих. – Не будем отнимать у вас время, господин Уайатт.
– Я бы хотел сказать вам: берите все, что хотите, но у меня через два часа самолет, – он дружелюбно подмигнул следователям. – У вас, нет, случайно, друзей или родственников в Теннесси?
– Нет, сэр.
– Ну, мой долг спросить. – Он показал на кресло. – Присаживайтесь, господа…
– Следователь Сапперстайн и следователь Лоренцо.
– Следователи. – Капельки пота выступили от неожиданности у него на шее, упакованной в воротник с его инициалами. – Скажите мне, наконец, в чем дело.
– Господин Уайатт, я принес судебный ордер, – Сапперстайн вытащил бумагу и сделал короткую паузу, во время которой надел на нос очки для чтения. – Мы уполномочены обыскать это помещение. Следователь Лоренцо и я возглавляем группу, которая ждет сейчас снаружи дома.
– Ордер на обыск? – все обаяние Сэма мгновенно пропало. – Что за чертовщину вы несете?
– Клайдбургская коллекция, которая была украдена из Хэмпстедской галереи двадцать третьего октября. У нас есть доказательства вашего участия в ограблении и согласно ордеру судьи Гаральда Лорринга мы уполномочены произвести обыск.
– Да вы спятили, – внезапно вспотевшими руками Сэм выхватил ордер из рук Сапперстайна. – Это фальшивка. Я не знаю, в какую игру вы играете, но… – он оборвал, презрительно усмехнувшись. – Это Каллахан вас подослал. Он думал, что может все подстроить и меня подсечь. Не выйдет. Можете передать этой сволочи, что у него ничего не выйдет и я его теперь за это похороню.
– Господин Уайатт, – продолжал Сапперстайн. – Мы уполномочены произвести обыск и сделаем это независимо от того, согласитесь вы на это или нет. Мы извиняемся за неудобства, которые тем самым вам причиняем.
– Что за дерьмо! Вы думаете, я не понимаю, что это провокация? Вы подставные лица, – воодушевившись, он ткнул пальцем в них обоих. – Вы оба. Убирайтесь отсюда, не то я сам вызову полицию.
– Это ваше право, господин Уайатт. – Сапперстайн взял у него официальную бумагу. – Мы подождем.
Он не поддастся на этот жалкий розыгрыш, сказал себе Сэм, набирая номер приемной судьи Гаральда Лорринга. Когда ему сообщили о том, что ордер на обыск действительно был подписан судьей менее получаса назад, он схватился за узел своего шелкового галстука. Он набрал номер своего адвоката.
– Уинфилд, это Сэм Уайатт. У меня тут два подонка, которые утверждают, будто они полицейские, и у них какой-то сфабрикованный ордер на обыск. – Сэм развязал галстук и отбросил его. – Да, да, именно так. А теперь давай поднимай свою толстую задницу и вали сюда. – Сэм бросил трубку. – Ничего не трогать! Ни черта, пока не приедет мой адвокат.
Сапперстайн кивнул.
– У нас есть время. – Он с трудом сдерживал себя, что-то в Сэме приводило его в бешенство. Он взглянул на часы и улыбнулся. – Но я боюсь, на самолет вы уже не успеете.
Прежде чем Сэм успел что-нибудь прорычать в ответ, прибежала Джастин.
– Сэм, что происходит? Возле дома две полицейские машины.
– Заткнись! – он набросился на нее как тигр и вытолкал за дверь. – Заткнись и убирайся вон!
– Господин Уайатт, – горничная была на грани обморока от волнения. – К вам гости, они в прихожей.
– Гоните их, – процедил Сэм сквозь зубы. – Вы что, не видите, что я занят? – Он подошел к шкафчику со
