книжки Джули и сделал себе повязку на нос и рот. От земли вонь шла сильнее, и это ему напомнило тот день, когда он ребенком играл около железнодорожных путей и наткнулся на останки несчастной собаки, попавшей под поезд, идущий в Брунсвик. Он чертыхнулся и задержал дыхание под повязкой. Ему очень не хотелось, чтобы повторилось то ощущение.
– Должно быть, где-то здесь, – сказал он и двинулся вглубь нескошенной травы. Было неприятно, но совсем не сложно идти вслед за запахом, изо всех сил бьющим в нос. В конце концов Чип буквально споткнулся об это.
– Боже милостивый. – Он зажал рот рукой поверх повязки и взглянул на Джули.
У того глаза уже вылезали из орбит. – Черт, о черт, о черт. Это никакая не собака. – Сначала он отвернулся, кашляя и задыхаясь, а затем неуклюже бросился вслед за Чипом, который уже несся стремглав по скошенному полю.
Спустя полчаса Кэм уже стоял на этом самом месте, с трудом дыша сквозь зубы. Прослужив десять лет в полиции, он считал, что повидал все. Но ничего столь ужасного ему не приходилось видеть.
Она была нагой. Смерть, лишив её всего, не лишила её признаков пола. Он предположил, что она была примерно среднего телосложения или того меньше. Определить её возраст оказалось невозможно. Теперь у неё не было возраста.
Но он решил, что знал, сколько ей было лет. Еще вытаскивая из машины привезенное с собой одеяло, он понимал, что Карли Джеймисон уже никогда не придется повеселиться в Форте Лодердейл во Флориде.
Лицо его побледнело, но руки не дрожали, и лишь на секунду мелькнула мысль о том, что сейчас не помешал бы хороший глоток доброго старого «Джека». Через поле, которое он когда-то в юности вспахивал, он пошел туда, где его уже ждали Чип и Джули.
– Это чье-то тело, как мы вам и сказали, – произнес Джули, прыгая с ноги на ногу. – Я никогда не видел покойника, кроме дядюшки Клема, а он лежал в гробу в покойницкой у Гриффитса в своем воскресном костюме. Мы с Чипом косили на поле вашей матушки, как мы вам и сказали, когда вдруг учаяли этот запах.
– Да заткнись ты, Джули. – Чип стер пот с лица. – Так что нам сейчас делать, шериф?
– Будет здорово, если вы отправитесь в полицейский участок и сделаете заявление о происшедшем. – Он взял сигарету, надеясь, что та отобьет отвратительный привкус во рту. – Кто-нибудь из вас касался её?
– Нет, сэр. – Джули снова запрыгал. – Черт побери, она выглядела ужасно. Вы видели эту тучу мух?
– Да заткнись же, Джули, – ровным тоном сказал Кэм. – Я позвоню, чтобы Мик был на месте и записал ваши показания. Нам, возможно, понадобится еще раз поговорить с вами. – Он посмотрел в сторону дома. – Вы говорили что-нибудь моей матери?
– Извините нас, шериф, – сказал Чип, немного помявшись. – Наверное мы с Джули плохо соображали, когда ворвались в дом.
– Ладно. Лучше отправляйтесь-ка немедленно давать показания.
– Мы сейчас едем.
Кивнув, Кэм поднялся по ступеням в дом, где ждала его мать.
Она почти набросилась на него. – Я же говорила им, что это просто собака или какой-нибудь олененок, – начала она, перебирая руками фартук. Под глазами у неё были круги. – У этих ребят нет ни капли разума.
– У тебя есть кофе?
– На кухне.
Он прошел мимо неё, а она следом, испытывая чувство тошноты. – Это ведь была собака, правда?
– Нет. – Налив себе горячего кофе без молока, он выпил и затем поднял телефонную трубку. На секунду помедлил, держа в руке холодную трубку и видя в своем воображении то, что предстало перед его глазами в поле. – Это была не собака. Подожди лучше в другой комнате.
Она попыталась что-то сказать, но слова не получались. Сжав губы, она покачала головой и села, дожидаясь пока он вызывал следователя.
Клер дожевывала за завтраком печенье с кремом, рассматривая свои наброски для Музея Бетадайн. Ей хотелось немедленно взяться за заказанную скульптуру, которую должны были установить на открытом воздухе. Она уже представила себе завершенной эту абстрактную женскую фигуру из блестящей меди, с поднятыми руками, ввысь и планетами, вращающимися поверх её пальцев.
Когда зазвонил телефон, она прошла на кухню и ответила с набитым ртом. – Алло?
– Клер? Это ты?
– Да. Привет, Анжи. Я как раз завтракаю.
– Какие еще новости.
– Лучше ты расскажи мне.
– Я продала вчера твое «Изумление Номер Три».
– Серьезно? Ну, это надо отметить. – Открыв холодильник, она вытащила пепси
– Превосходно, – не моргнув глазом, солгала Анжи.
На самом-то деле никто из них не чувствовал себя так уж превосходно, поскольку Блейр постоянно держал их в курсе всего происходящего в Эммитсборо. – Ну как там у вас дела?
– Урожай обещает быть хорошим.
– Что ж, тогда мы можем спать спокойно. Клер, когда ты возвращаешься домой?
– Откровенно говоря, Анжи, я теперь начинаю думать, что я уже дома. – Пора было, наконец, бросить бомбу. – Я подумываю о том, чтобы продать мансарду.
– Продать ее? Ты, наверное шутишь?
– Нет, я говорю вполне серьезно. Ты ведь не можешь сказать, что мои работы стали хуже из-за того, что изменился угол зрения.
– Нет, нет, конечно. – Но Анжи беспокоили не работы Клер, а она сама. – Но я не хочу, чтобы ты что- нибудь решала сгоряча. Может, тебе стоит приехать сюда на пару недель и все обдумать.
– Я могу думать и здесь. Анжи, не беспокойся обо мне. Со мной в самом деле все в порядке.
Анжи прикусила язык и задала вопрос, на который ответ уже был дан. – А Кэм кого-нибудь подозревает в нападении на ту женщину?
– Он разрабатывает одну версию. – Она нарочно отвернулась от террасы. – Но только, пожалуйста, не говори, что мне безопасней жить в Нью-Йорке, чем здесь.
– Как раз это я и собираюсь сказать.
– Я сплю с полицейским, так что успокойся. Я это серьезно, – сказала она, предупреждая возможные возражения. – Анжи, впервые за многие годы я начинаю думать, что у меня что-то получится – настоящие отношения, ощущение своего дома и цели. Мне наплевать, что это звучит банально, но я не хочу этого терять.
– Тогда переезжай к нему.
– Что?
– Переезжай к нему. И тогда ты не будешь одна в этом доме. Собери вещи и живи с ним одним домом.
– Я не ослышалась?
– Зачем вам жить в разных местах? Вы ведь уже спите в одной постели. И черт возьми, и мне будет лучше спаться по ночам.
Клер улыбнулась. – Знаешь, а я подумаю над этим.
– Подумай. – Анжи вздохнула с некоторым облегчением. Я встречалась с представителем музея.
– И что?
– Они одобрили твои эскизы, так что приступай к работе.
– Это здорово. Анжи, если бы вы были здесь, я бы расцеловала Жан-Поля.
– Я это сделаю за тебя. Принимайся-ка за работу.
Она не теряла даром времени. Уже к полудню она значительно продвинулась в подготовке общей композиции. Правда, были некоторые неудобства. Гараж оказался слишком мал для размещения в нем
