– Мы знаем, не принято, чтобы лорд и леди садились за один стол со своими арендаторами, но женщины старались сегодня с самого утра, и мы надеемся, что вы, в порядке исключения, присоединитесь к нам.
Предложением разделить с ними трапезу жители деревни хотели показать, что признали в Адриане своего нового господина. Мара не знала, понимает ли он символическое значение этого приглашения, ведь если Адриан решит сесть с ними за стол, то этим покажет, что не презирает их, как многие другие землевладельцы-англичане. Окружающие их люди молча ожидали его ответа. Даже Мара затаила дыхание.
Наконец Адриан, улыбнувшись, хлопнул Джона по спине.
– Для нас будет большая честь отобедать с вами.
Пока они ели эту традиционную деревенскую пищу – намазанные маслом ломти грубого овсяного хлеба, вареные моллюски и пирог с черникой, – каждая семья подходила с подарками, приготовленными, чтобы показать, как они благодарны за произошедшие в деревне перемены. Адриан получил целый набор заточенных свежих гусиных перьев для письма, а Мара – ароматические шарики из соцветий вереска и липы, которые следовало класть в гардероб для придания приятного запаха белью.
Для Мары эти простые самодельные подарки стоили гораздо дороже, чем золото и драгоценности. Эти знаки внимания были сделаны руками селян, чтобы выказать свое недавно возникшее уважение к лорду и леди Кулхевена. Однако даже теперь Мара была не совсем уверена в чувствах Адриана. Говорил он редко, только спрашивал время от времени, что собираются они сделать с тем или иным домом или полем, и ни разу не посмотрел на нее, так что она никак не могла понять, что там у него было на уме.
Когда они закончили есть, вперед вышли женщины, чтобы показать, как продвигается работа над новым вышитым бельем для спальни миледи. Превосходную льняную ткань покрывало множество искусно вышитых птиц и цветов. Одеяло было набито нежнейшим гусиным пухом и тоже было расшито узором в виде цветов.
К тому времени как они, собираясь возвратиться в замок, вернулись к лошадям, солнце уже начало заходить за холмы Килкени. Адриан, взяв Мару за талию, поднял ее в седло. Потом, распрощавшись с Джоном и другими селянами, они отправились в обратный путь.
Из-за все еще продолжающегося молчания Адриана Мара была сама не своя от беспокойства. Когда они ехали заросшей травой лесной тропинкой, он вдруг остановился. По-прежнему не говоря ни слова, он слез с лошади и направился к ней. Когда он потянулся за поводьями Мунин, она, не в силах больше терпеть, вдруг выпалила:
– Ты не собираешься сказать мне, что ты обо всем этом думаешь, Адриан?
Адриан посмотрел на нее так, как будто совершенно не понимал, о чем идет речь.
– О чем именно, моя дорогая?
С каким-то странным выражением на лице он протянул руки, крепко взял ее за талию, без особого усилия поднял с седла и опустил на землю.
– Что ты думаешь о деревне, о переменах там?
Он улыбнулся, взял ее руку и нежно поцеловал.
– Я думаю, что ты замечательная женщина, дорогая. И что люди Кулхевена должны быть счастливы иметь такую госпожу.
– Так ты не сердишься?
– Нет, я не сержусь. Ты сделала то, что я должен был сделать давным-давно, и к черту все указы Протектората и Кромвеля.
Он взял ее за руку и повел к лесу.
– Адриан, куда мы идем? Я хотела поговорить с тобой об этом. Адриан…
Но у него на уме были вовсе не разговоры. Когда они дошли до берега озера, где она впервые предстала перед ним плавающей, он выпустил ее руку и повернул к себе. Когда Мара увидела его темные от желания глаза, сердце ее забилось чаще, она стояла совсем тихо, а он взял ее лицо в ладони и приблизил свои губы к ее.
Голова у нее откинулась назад, украшенная плюмажем шляпа свалилась на землю. Мара страстно ответила на поцелуй и, обняв руками его шею, погрузилась в блаженство объятия.
Никогда еще она не ощущала себя настолько необходимой кому-либо. Мара почувствовала, что ее ноги отрываются от земли, потом что снова стоит на земле, затем он выпустил ее из объятий. Открыв глаза, она увидела, что он уже сбросил ботинки и начал снимать бриджи.
Ей не нужно было спрашивать, чтобы понять его намерения, и она предвкушала предстоящее наслаждение.
– Я хочу видеть тебя обнаженной и такой же прекрасной, как в тот раз, когда ты плавала в озере. Хочу почувствовать, как твое тело соприкасается с моим в воде, почувствовать сладость твоего тела и любить тебя прямо здесь, на лесной поляне, чтобы я смог, не сдерживаясь, закричать, когда мое семя извергнется в тебя.
Звучащая в его голосе сила страсти повергла Мару в трепет.
– Да, милорд.
– Я весь горю от желания, Мара. Если ты тотчас же не разденешься и не окажешься подо мной, я просто умру.
Адриан был уже совершенно обнажен и возвышался над ней подобно великолепной статуе. Он медленно разъединил застежку ее серого шерстяного плаща, небрежно бросил его на землю и начал расстегивать пуговицы зеленого вельветового жакета. Когда у него истощилось терпение, он просто сорвал оставшиеся пуговицы, снял через голову рубашку, освободил бретельки, удерживавшие на месте юбку, и вот она уже стояла перед ней в одних чулках и башмаках.
Намеренно не торопясь, он снял эти два последних предмета ее туалета, расстегнув сатиновые
