изменились. И, по-моему, мистер Перкинс сказал, что эти следы оставила рука… рука Элисон. Рука?
Картер посмотрел на меня, и я в свою очередь пожал плечами. Это была опасность, которая угрожала всему округу Нью-Милфорда, и мы знали, что не сможем хранить это в тайне вечно. После минутного колебания Картер терпеливо вздохнул и положил бумаги обратно на стол. В комнате стояла тишина, только иногда кто-нибудь покашливал или шаркал ногой.
— Это рано или поздно вышло бы наружу, — проговорил он. — Причина того, что я молчал обо всем этом так долго, — паника, которая могла охватить город. Я не хотел, чтобы люди бегали как краснозадые бабуины и наводили беспорядок рассказами о марсианах или чем-нибудь вроде этого. Но сейчас, в силу обстоятельств, каждый имеет право знать это.
Он посмотрел в мою сторону, и я ободряюще кивнул ему. Он облизал губы и продолжал:
— Сегодня вечером я не хочу, чтобы кто-нибудь кроме полиции знал то, что я скажу вам. Завтра мы все расскажем прессе. Но я надеюсь, что мы поймаем убийц до рассвета, и если мы это сделаем, мы предотвратим полномасштабный кризис.
После недолгой паузы он тихо продолжил:
— Дело в том, что Джимми и Элисон Бодины пережили довольно странные перемены внешности. Не спрашивайте меня зачем и как, но я уж вам говорю, что это так. У них вместо кожи появились твердые чешуйчатые панцири, и, судя по тому, что говорит здесь Мейсон Перкинс, у них клешни, как у крабов или омаров.
Воцарилось недоверчивое молчание. Потом кто-то хихикнул.
— Омары? — сказал кто-то.
Картер рассердился.
— Вы слышали, — сказал он с металлическими нотками в голосе, — что у них чешуя и клешни и что они нападают на людей, как они напали на Мейсона, поэтому они, по всей видимости, опасны.
— Сложно проглотить такое сразу, — заметил рыжеватый помощник. — Я хочу сказать, шериф, вы абсолютно уверены, или это предположение?
Картер свирепо посмотрел на него.
— Уильямс, — прорычал он. — Я когда-нибудь был доверчивым? Как ты считаешь, исходя из твоего опыта работы со мной, я что, олух?
— Нет, сэр.
— Нет, сэр, — передразнил Картер. — Это означает, что если я говорю, что Джимми и Элисон похожи на омаров, то вы можете поспорить на свою собственную задницу, что это так. Верьте тому, что я говорю, и делайте что приказано, и вы выкрутитесь из всего этого целенькими. Я хочу, чтобы вы их нашли, привели сюда, а когда вы это сделаете, мы подискутируем насчет их внешности.
— Да, сэр, — сказал Уильямс.
— Шериф, — вставил я. — Надо учесть еще одну вещь.
— Что еще? — спросил Картер, беря бумаги со стола.
— Ну, знаете, от Шермана до станции Вамингтон несколько миль, и мне удивительно, как Джимми и Элисон могли среди дня пройти такое расстояние, и их никто не увидел.
— Ну и? — потребовал Картер, которому не терпелось поехать в ночь с оружием, собаками и помощниками.
Я оглядел комнату. Полицейским и помощникам явно уже хватило моей болтовни на сегодня, и я поколебался секунду, прежде чем начать. Их лица были суровыми и выжидающими.
— Я хочу сказать, что убить девушку мог этот Карлен, — тихо сказал я. — Он был ближе к Вамингтону, так ведь. И он не слышал о запрете на питье воды.
— Я спросил тетку, пил ли он воду, — сказал Картер без всякого выражения в голосе. — Она сказала, что, насколько она знает, он не пил.
— Насколько она знает? А насколько?
— Я не знаю, Мейсон. А сейчас мне лучше поехать поискать Джимми и Элисон, чем выяснять, пил ли чей-то беглый племянник воду.
— Но это мог быть он, — настаивал я. — Это мог быть Карлен, так же как и Джимми с Элисон. На самом деле это более вероятно, потому что он был ближе. Карлен тоже мог превратиться в краба.
Картер вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
— Хорошо, Мейсон, я верю тебе. Карлен, возможно, тоже изменился. Если это так, мои люди найдут его. Но сейчас, я думаю, важнее поймать Джимми и Элисон, пока их след не остыл.
— Ладно, — сказал я ему. — Но полегче. Во что бы там они ни превратились, я не хочу, чтобы их убили. По-моему, Элисон уже досталось. Дэн Керк выручил меня с помощью моего 120— сантиметрового гаечного ключа, и он сказал, что слышал, как ее панцирь хрустнул.
Картер кивнул. Один из помощников сказал прерывающимся голосом:
— Бред, полный бред.
Но Картер сказал:
— Без комментариев. Пойдемте найдем их.
Возглавляемые спешащим Картером, помощники вышли из здания и поехали на поиски Джимми и Элисон.
Я оставался на месте, слушая, как звонят телефоны и хлопают двери, как орут репортеры, пытаясь взять интервью у Картера. Потом все умолкло, кроме звонящих телефонов, да и те попритихли, когда репортеры принялись звонить в свои агентства. В захламленной, опустевшей конторе Картера пахло застоявшимся сигаретным дымом и потом.
Я услышал, как скрипнула вращающаяся дверь, протопали ноги по коридору; появился Дэн Керк. Постояв около двери немного и прижимая платок к лицу, он сказал:
— Что случилось? Картер вылетел как ошпаренный.
— Они уехали искать Джимми и Элисон.
— Ты им рассказал?
— Конечно, рассказал. Пришлось. Они опасны не только для других, но и для себя. По крайней мере, когда Картер поймает их, у них будет шанс.
Дэн осторожно взглянул на меня.
— Ты хочешь дать им шанс? Ты не думаешь, что им лучше умереть?
Я пожал плечами.
— Я не знаю. Они когда-то были моими друзьями, не так ли? Может быть, их можно вернуть в исходное состояние. Человеческое. И если это возможно, я не хочу быть ответственным за их убийство.
— Ты не несешь ответственности, — сказал Дэн. — Ты здесь.
Я кисло взглянул на него.
— Черт возьми, Дэн, — сказал я ему. — Мы все несем ответственность. Ты не слышал разве: «Возлюби ближнего своего, как самого себя»?
— Я никогда не слышал о любви к омару, — сказал он мягко.
Я вышел из кабинета Картера и закрыл дверь. Мы молча прошли по коридору и, толкнув дверь и выйдя в холл, увидели, что там почти никого не было, за исключением телетехника, убиравшего юпитеры в холодном безмолвии ночного воздуха.
— Они не омары, Дэн, — сказал я тихо. — И это главная ошибка Картера и его людей. Они люди. Они в чешуе, они агрессивны и опасны, но они люди. Они могут говорить и думать, как люди. Они, конечно, другие, но все же люди. Нам нужно узнать, что они за люди.
Дэн сказал с несчастным видом:
— Ты серьезно думаешь, это возможно?
Я стоял на ступеньках и смотрел на свой побитый и слегка поломанный «Кантри Сквайр».
— Нет, — сказал я. — Но попытаться, черт побери, стоит.
Я ехал обратно в Нью-Престон на спокойной скорости десять миль в час. Холодный ветер дул сквозь разбитое ветровое стекло, и глаза у меня слезились так же, как когда я смотрел «Чудо на Пятьдесят четвертой улице». Шелли с тихой ненавистью относился к неожиданному холоду и, свернувшись на полу под передним сиденьем, сердито подставляя мех к рефлектору. Холод был для него хуже всего. Я сомневался, что он меня когда-нибудь простит. Но мне это было в общем-то безразлично. Он был всего
