Как сказал Данте Алигьери, пусть взглянет в ее глаза тот, кто не боится вздохов.
О поборниках смешанной, универсальной религии говорит Г. К. Честертон: «Она будет хуже, чем любая религия сама по себе, даже чем индийская секта душителей».
О христианстве еще спорят, дурно ли оно, хорошо ли. А вот о духовом оркестре спорить нечего: здесь чистая духовность и т.д.
и вся их, разграфленная по пунктам, профессиональная этика.
Боэций презирал народную молву и народную мудрость на том основании, что она лишена способности различать.
слава богу, лишен Ordnung und Zucht– порядка и дисциплины
У вас вот лампочка. А у меня сердце перегорело, и то я ничего не говорю.
но ведь ты-то! ты! человек «тончайшего сердца!»
она меня обуяла, я обуреваем ею
Ценить в человеке его готовность к свинству.
Два молодых человека, встревоженные, хотели повернуться ко мне спиной, но их разнесло ветром.
и это так же глупо, как… как уходить добровольцем на фронт
Шесть раз я выстрелил ему в затылок – он не шевельнул и бровью.
У них харкотина взамен души, и вместо мозгов – блевота.
меня выковоряла она на свет, как козявку из носу
Музыка – средство от немоты. Может быть, вся наша немота от неумения писать музыку.
Что ж, и мне тоже свойственно бывает томиться по прошлому, по тем временам, например, когда еще твердь не отделилась от хляби, а только тьма изначальная.
Все лучшее во мне говорило мне: … А все худшее возражало на это так:…
Но человек он был мглистый и шаткий, его обвинили в (…) и Ф. Э. лично защекотал его в своем рабочем кабинете.
Сынок утонул в ведре, потом дочь – последняя дочь – расшиблась насмерть, упав с веника. Мама не могла перенести этих двух потерь сразу – и через три недели родила третьего.
Третий был странным существом. Он молчал… и только на третьем году жизни заплакал.
Могу ли я сказать, что ты послана мне с высоты небес? Да, я могу это сказать, я еще много что могу о тебе сказать, но не скажу.
Ты пролилась на меня с облаков.
Меня околдовать трудно, я чарам не поддаюсь.
С веткой в ушах, с парализованными ногами, я вошел в этот дом. Меня встретили оплеухою.
Одна дымящая головня упала рядом со мной – я плюнул на нее, я высморкался в нее – она вспыхнула и разлетелась в небе тысячью искр.
Пламенный хитон натяну я на вас! День гнева воссиял! Где моя паяльная лампа?
Опали им гортань и душу
Т.е. у конца: я жду от вас: Не так: я ничего от вас не жду, вернее, нет – я жду от вас сказочных зверств и несказанного хамства.
Израильтянин, в котором нет лукавства.
Уже на 3-м курсе спрашиваю: а на каком я учусь факультете?
И еще раз о том, что тяжелое похмелье обучает гуманности, т.е. неспособности ударить во всех отношениях, и неспособности ответить на удар.
Цели в жизни нет. Все в жизни лишь средство, как сказал В. Брюсов, стихотворец.
Мы с каждым днем все хуже. И каждый, и все человечество с каждым днем все хуже. И поэтому, если говорить о качестве людей, то лучше всего тот, кто это чувствует, т.е. тот, кому с каждым днем все хуже и хуже.
Человек не самолюбив и суеверен. Он уважает все болезни, кроме тех, которые он сознательно в себя внес.
рубашка на груди так была распахнута, что видны были ноги
Мы все так опаскудились мозгами и опаршивели душой, что нам 13-летняя привязанность кажется феноменом. Мы, правда, живем в мире техники и скоростей, ну, что ж, пропусти технику, иначе действительность собьет, протиснись сквозь все эти такси и иди куда тебе надо.
Человек, идущий за малой нуждой, все-таки ценнее машины, летящей для доклада в СЭВ.
И опять: могу ли я понимать это так, что ты пролита на меня с облаков?
«прочти и порви» совместить с «прочти и передай другому», т.е. верх интимности с верхом всеобщности.
Ну, что прибавила техника! Она просто отвлекает от дела. Т.е. пересекая улицу, надо сначала смотреть налево, потом направо, etc.
Не дают опустить свою же голову на свои же плечи
О необходимости вина, т.е. от многого было б избавление, если бы, допустим, в апреле 17-го г. Ильич был бы таков, что не смог бы влезть на броневик.
Т.е. задача в том, чтоб пьяным перестать пить, а их заставить.
Не смех со слезами, но утробное ржание с тихим всхлипыванием в подушку, трагедию с фарсом, музыку со сверхпрозаизмом, и так, чтоб это было исподтишка и неприметно. Все жанры слить в один, от рондо до пародии, на меньшее я не иду.
простодушие с желчью
С Пентагона до Кремля, с небес до земли, с головы до ног – все изменено.
В конце прошлого века Ф. Достоевского на Западе еще так мало понимали, что, например, во Франции в переводах исключалась как балласт «Легенда о Великом инквизиторе».
от Достоевского у экзистенциалистов концепция абсурдности бытия и трагизма человеческого существования
«Идея личной ответственности каждого взамен идеи безличной безответственности всех».
Их терминология на этот случай: разобщенность, изолированность, обреченность, забытость, заброшенность.
загнанность, завербованность, преданность
не самоирония, а самоглумление, самоподтрунивание
а о внутренностях героев сейчас говорят так: раздвоенность, разбросанность, расколотость, расщепленность, раздавленность, разбитость
Ну, пусть они меня признают. Но ведь это все равно что Кубу пока признали только Гайана, Ямайка, Тринидад и Тобаго.
«в этой погоне за миражами, потребности забыться и уйти от обыденности» к чему-нибудь, хоть блядкам, etc., – буднчность, еще более облезлая и тошнотворная
Для Бори Сорокина – мир маленький комок, подступивший к горлу и застрявший в нем.
Хуйня война, как говорит Вадя Тихонов, страшны маневры.
Иногда ведь скажешь так тихо, что себя самого хуй расслышишь, а иногда так, что «цыганки закачаются на высоких, сбитых на бок каблуках».
Какой-то папа XVIII в. на предложение хоть немного изменить status quo католичества и его доктрины: Simus ut sumus aut non simus: «останемся как есть или перестанем вовсе быть».
