Может быть, у них есть все-таки будущее? Если бы она его любила…
Стоп! Что это ему взбрело в голову! Разве тринадцать лет назад не клялась любимая девушка в вечной любви? Он поверил, а что получил взамен? Как же теперь ей доверять? Зная, чем это может кончиться, стоит ли снова так рисковать?
Кстати, о риске…
— Ты принимаешь противозачаточные таблетки? — повернулся он к Мэйбл.
Женщина взглянула на него с милой улыбкой.
— Тебе не кажется, что ты несколько запоздал с этим вопросом?
Но ему было не до улыбок. Единственно, чего он хотел, это услышать «да».
— Я уже больше года в разводе, — терпеливо принялась объяснять она. — А до этого несколько месяцев не жила с мужем. Нет, я ничего не принимаю. Мне это как-то ни к чему.
А ведь чертовка видит меня насквозь, мрачно подумал Гард, и тут же отвернулся. Мэйбл успела заметить, что любовник встревожен. Она встала, взяла со спинки кровати халат и, надев его, туго подпоясалась.
— Я давно уже сама забочусь о себе и сыне, — спокойно сказала она. — И если у меня будет ребенок, сумею и о нем позаботиться. Так что не переживай. От тебя мне ничего не нужно.
Ну, успокоила, чуть не выпалил Гард — ведь прекрасно знает, что если забеременеет, все изменится. Тут уже будет не до рассуждений, любит он ее или не любит, доверяет или нет! Просто обязан будет жениться на ней. Как порядочный человек.
Уставившись в потолок, он сдержанно заметил:
— Похоже, эта проблема тебя не очень-то волнует…
— Сейчас у меня безопасный период, — так же сдержанно сказала Мэйбл.
— Рад, что это тебя не беспокоит, — соврал Гард.
Женщина пошла к двери, но он вскочил и преградил ей путь.
— Прости меня…
Не поднимая головы, Мэйбл, запинаясь, проговорила:
— Я знаю, ты мне не поверишь, но у меня никогда и в мыслях не было женить тебя на себе насильно. Я уже один раз выходила замуж без любви, во второй раз это не повторится. Никогда!
Выходя замуж в первый раз, она не любила Роллинса. Это ясно. А что означают слова о втором разе? Хочет сказать, что не любит и его? Что не сможет полюбить?
Но спросить он не решился.
— Хочешь есть? — вдруг сменила тему разговора хлебосольная хозяйка.
Однако… От женитьбы к еде. Ничего себе переход! Но есть хотелось, да еще как! Когда только приехал сюда, уже был голоден, а их любовные игры только разожгли аппетит.
— Я тебе еще должен один обед, — заметил он.
— Ничего ты мне не должен, мой дорогой, — раздалось в ответ.
— А вот это неправда. — И, дотронувшись до ее плеча, Гард улыбнулся. — Ну, не грусти!
— Не могу. Никогда не знаешь, что ты выкинешь в очередной раз, что уж тут веселиться… Может, в субботу мне и не следовало с тобой спать, но, по правде сказать, меньше всего думала о том, как мы будем предохраняться. Наверное, это глупо с моей стороны, но, в конце концов, в моей жизни было только двое мужчин. Наверно, когда наберусь побольше опыта, буду осторожнее.
Она попыталась его обойти, но Гард снова помешал ей.
— Что это значит, побольше опыта? — спросил он, подозрительно сощурившись. — Что ты надумала, срамница? Если собираешься после стольких лет супружеской верности пуститься во все тяжкие, то ты просто спятила.
— Значит, ты считаешь, что тебе можно спать с кем попало, а мне нельзя?
— Я вовсе не сплю с кем попало! — возразил Гард, но голос его прозвучал виновато, потому что долгое время он именно этим и занимался. В первые несколько лет, когда уехал из Стампы, вообще менял женщин как перчатки. — А у тебя есть с кем любовью позаниматься! Я-то на что! Или хочешь вкусить свежего яблочка?
Злость ее постепенно улетучивалась, уступая место грусти.
— Ах, мой верный Адам! Не жить же тебе здесь всю жизнь. Ты человек военный. Дадут приказ ехать в другой город, уедешь. А я останусь в Стампе. И хотела бы снова выйти замуж. А для этого нужно встречаться с мужчинами. И с некоторыми из них спать. Так что большое тебе спасибо за науку. Я теперь буду более осторожна. — Она наконец-то обошла его и, подойдя к двери, бросила: — Одевайся и марш вниз. Приготовлю что-нибудь поесть. — И вышла из комнаты.
Спокойствие, только спокойствие, стиснув зубы, стараясь дышать ровно, приказал озадаченный мужчина. Сегодня вечером пнул со всей силы стул, к счастью, не сломав ни его ножку, ни собственную ногу. Ведь умеет сдерживать свои чувства, а сейчас опять возникло непреодолимое желание — да такое сильное, что весь затрясся — что-нибудь шарахнуть. Но не биться же головой о стену или крушить мебель! Ничего этим не добьешься, только кости переломаешь.
Но если Мэйбл и вправду думает, что он позволит ей развлекаться с другими мужчинами, то это просто идиотизм!
Впрочем, это ее дело, решил Гард, внезапно успокаиваясь. Кто он такой, чтобы запрещать ей? Какое право имеет вмешиваться в ее жизнь? Он всего лишь проводит с ней время, и только. Сам ведь этого хотел! Поболтать, погулять, позаниматься любовью… А когда надоест, уйдет в любой момент, без малейшего сожаления.
Как хорошо! Ничто не связывает! Нет ни прав, ни обязанностей.
Так что может переспать со всем городом по очереди. Только вряд ли это доставит хоть капельку удовольствия.
«Одевайся и марш вниз», — приказано ему. Хорошо хоть не выгнала из дому, не послала к черту и не принялась названивать очередному любовнику.
Он спускался по лестнице, когда раздались телефонные трели.
— Послушай, пожалуйста, — крикнула из кухни хозяйка.
Перегнувшись через перила, Гард снял трубку.
— Слушаю, — бросил он.
Секунду стояла гробовая тишина, потом раздался грубоватый голос Алана.
— А вы что там делаете?
Пропустив вопрос мимо ушей, непрошеный гость спокойно сказал:
— Подожди секунду, сейчас я позову твою маму.
— Ходят там всякие… — последнее, что услышал Гард, откладывая телефонную трубку.
Он отправился на кухню, где хозяйка жарила мясо.
— Это Алан.
Бросив вилку, женщина поторопилась в холл, оставив дверь приоткрытой. Так что разговор он слышал отлично.
— Как долетели?.. Мы ужинаем. Рад, что приехал в Мемфис?.. Да, немного поздновато ужинать. Как папа?.. Нет, не нужно, я не хочу с ним говорить, милый. Алан! Алан!.. Привет, Реджи…
Гард бросил угрюмый взгляд на скворчавшее в сковородке мясо, потрогал вилкой и убавил огонь. Мэйбл решительно заявила совсем недавно, что никогда не встретится с Роллинсом, но он все равно испытал укол ревности. Хоть и разговаривала с бывшим мужем холодным и безразличным голосом, как с незнакомым человеком, все равно не мог спокойно это слушать.
Ведь она в течение двенадцати лет была его женой. Родила от него ребенка. Провела с ним вместе более трети своей жизни.
Так что было, к чему ревновать!
Закончив разговор, Мэйбл вернулась на кухню. Она уже успела причесаться, и теперь волосы ее были гладко зачесаны, а на затылке собраны в конский хвост. И выглядела уже не бесстыжей распутницей, а чистой и невинной девушкой.
Но менее обольстительной от этого не стала.
Мэйбл не сменила помощника у плиты, а полезла в холодильник и вытащила лук, сыр, сметану, а из
