Полиция провела вторую волну арестов. Результаты, конечно, умопомрачительные: задержано пятьсот подозрительных лиц, краденого обнаружено на сумму около ста тысяч бат. Все это называется “борьбой с преступностью”. Ни слова ни о подрывных элементах, ни о тайных агентах. Правда, на первой странице сообщалось о “значительных трудностях” при выборе маршрута кортежа двадцать девятого числа этого месяца. (Сперва было официально объявлено, что поездка по городу состоится в день прибытия Представителя.)
Ломэн говорит, что точный маршрут до последнего момента будет храниться в тайне. За несколько дней до визита будет объявлено как минимум о пяти разных маршрутах, чтобы всех сбить с толку.
О письме в прессе не упоминалось вовсе. Впрочем, дней десять назад бангкокские газеты об этом писали, но с тех пор — ни слова. Я достал свои записи и в который раз принялся искать в них разгадку. Бесполезно. Совершенно разрозненные факты: Куо пять раз посетил королевскую часовню Ват Фра Кео, три — стадион для игры в конное поло “Лампини Граундз”, три — Пастеровскую змеиную ферму, совершил две прогулки по реке. Полчаса Куо просто просидел в машине, на стоянке, на новой улице Линк Роуд, параллельной улице Рама IV. Пожалуй, хоть как-то зацепиться можно только за часовню и “Лампини Граундз”: часовня находится неподалеку от королевского дворца, а игра в конное поло назначена на тридцатое.
По одному разу Куо побывал у Дома правительства, мимо которого кортеж почти наверняка проедет, у выставки таиландского искусства (а там скорее всего даже остановится) и у храма Фра Чула Чеди, с которого, как на ладони, просматривается вся Линк Роуд. Меня заинтересовали только храм и улица Линк Роуд.
Полицейские, что следили за Куо, начали порядком действовать мне на нервы. Они сменялись, а я уже шестой день работал по двадцать четыре часа в сутки и втаптывал бисквитные крошки в пол “тойоты” — даже поесть толком некогда. В метровом стекле при свете фонарей я видел свое отражение — измученное лицо, запавшие щеки. Задача усложнялась тем, что не только за Куо надо следить, но еще и полицейским патрулям не попадаться. Ломэн был тверд: генеральный директор полицейского управления ясно дал понять, что если мы помешаем его людям, нам придется свернуть операцию.
Я даже не знаю, какой властью располагает Ломэн, а ведь он руководит моей операцией. Конечно, если его прижмут (иными словами, если полиция попросит меня не лезть не в свое дело), он, конечно, свяжется с Лондоном. Но это жуткая волокита: обмен официальными телеграммами между послом и министерством иностранных дел, неофициальные просьбы, разрешения; у нас просто нет на это времени. Пока, впрочем, я выполнял предварительное задание: не спускать глаз с Куо, изучать его передвижения, пока их цель не станет ясна, ждать развития событий, которые помогут выявить его намерения. Первое задание Ломана — “подготовить убийство” — я выполнил за первые три дня слежки. Я разработал два надежных взаимоисключающих плана (орудие убийства в обоих случаях — винтовка с оптическим прицелом) и передал их Ломэну. Я наметил улицы, по которым кортеж проедет практически наверняка: главные магистрали в районе треугольника, вершины которого — королевский дворец, посольство Великобритании и парк “Лампини”. В другом плане учитывался вариант с храмом Фра Чула Чеди и Линк Роуд.
С Ломэном у меня пару раз чуть до драки не дошло. Он постоянно смаковал свою блестящую фразу из репертуара официального представителя “Общества молодых консерваторов”: “Мне вряд ли стоит напоминать вам о настоятельной необходимости не выпускать Куо из поля зрения”. Когда он сказал это в первый раз, я утопил гнев в стакане виски. Во второй раз я сказал:
— Послушайте, я уже пять дней ничего, кроме бисквитов, не жрал, спал за все время часов десять- двенадцать — не больше. Я проколол и сменил шину, и если вы думаете, что я не понимаю “настоятельной необходимости” не выпускать этого ублюдка из поля зрения, то вы просто псих.
Он вкрадчиво улыбнулся и заметил:
— Надеюсь, вам полегчало.
Может, и полегчало. Меня, правда, бесила гладкость его до синевы выбритых щек. Я-то тщетно боролся со щетиной при помощи карманной электробритвы.
На шестой день вечером Куо с двумя телохранителями зашел в бар “Лотос” в индокитайском квартале. Было около семи. Воспользовавшись передышкой, я решил размять ноги. Неподалеку я приметил полицейскую машину. Экипаж, конечно же, скромно устроился у стойки бара, в самом конце. Все шло, как обычно, своим чередом: в это время Куо всегда заходил туда выпить, проводил в баре около получаса, потом отправлялся ужинать. Прошло тридцать минут. Без двадцати восемь. В 19.45 я сел в “тойоту” и забеспокоился. В 20.15 встревожился по-настоящему. В 20.30 я вышел из машины, перешел дорогу, заглянул в бар — Куо там не было.
Он исчез.
6. Передышка
Я изучил его привычки, жил параллельной с ним жизнью, знал его, как родного брата. Теперь же, когда он исчез из окуляров моего бинокля, я испытывал странный смутный страх.
До полуночи я искал его по всему городу. Его нигде не было. Ломэн ждал у меня в номере — я позвонил и потребовал встречи немедленно.
Он выслушал меня спокойно:
— Полицейские тоже его упустили, а их там хватает. Задание у вас чрезвычайно сложное.
Сейчас весь лоск с него сошел. Даже мешки под глазами появились. Я спросил его:
— А что делает полиция?
— Хотите верьте, хотите нет — почти ничего. Куо для них сейчас мелкая сошка. Они тут во время арестов раскрыли целую подрывную группу, подчинявшуюся приказам Пекина. Считается, что она представляла основную опасность. Есть сведения, что один из членов этой группы недавно согласился работать на полицию и послал в Лондон то самое письмо. Сейчас таиландцы разрабатывают эту версию вместе с нашими людьми из службы безопасности — в конце концов, письмо ведь у них.
Я понял, почему он об этом упомянул. Из службы безопасности здесь слишком много — человек пять- шесть; по этому поводу возникли трения с министерством внутренних дел Таиланда. Это письмо — единственный козырь службы безопасности.
— Кондиционер у вас не работает? — спросил Ломэн. Он изрядно порозовел и весь лоснился от пота.
— Я попросил, чтобы отключили. Весь день мотаешься по жаре, потом приходишь в холод — так и с воспалением легких недолго свалиться.
Наверно, я был похож на старика, сетующего на свои недуги.
— Что они собираются делать с Куо? Ничего?
— Обычный розыск.
— Так им его не найти.
— А как им его найти?
— Не мешать мне. И ему тоже. Не знаю, засекли меня люди Куо или нет. Эти шесть дней я работал чисто, но мог засветиться, когда разыскивал его по всему городу — бар “Лотос” и так далее. Если его люди меня не засекли, то не все потеряно. Я теперь знаю их наперечет: два телохранителя и четверо подручных. Куо работает, как матадор с куадрильей. Я узнаю любого из них, а Куо и подавно. Если полиция не будет мешать, они рано или поздно покажутся. Это просто вопрос времени.
— У нас осталось тринадцать дней.
Ломэн стоял передо мной потный, как свинья.
— Послушайте, Ломэн, на меня это задание свалилось как снег на голову, и все-таки я согласился его выполнять. И выполню, что бы ни случилось. Все мне понятно: Куо исчез и может спокойно готовиться. Представителю угрожает смерть; не думайте, что мне это безразлично.
Я слишком устал, чтобы выбирать слова, но по моему тону он, должно быть, все понял и удрученно вздохнул:
— Квиллер, я абсолютно уверен, что вы понимаете чрезвычайную важность сложившейся ситуации.
Впервые мне стало жаль этого придурка. Даже “бабочка” сидела на нем криво. Он уже был не рад, что втянул в это дело Управление, что выбрал меня в качестве оперативника — только слишком поздно он спохватился. Теперь уж ничего не изменишь.
