– Тут одно лекарство-выпивка, – рассмеялся Кордовес, – и закуска, конечно. Но сначала заедем ко мне домой.
Джеф опять откинулся назад и взглянул в окно. Он совершенно не представлял, где они находятся. Внезапно Кордовес резко свернул в переулок с крутым подъемом и затормозил перед большим жилым домом.
– Вы здесь живете? – спросил Джеф.
– Нет, один мой друг. Подождите минутку. Я сейчас вернусь.
Джеф достал из кармана сигареты и закурил. Удрученно уставившись перед собой, он почувствовал себя слабым и усталым. Когда Кордовес открыл дверь, он этого даже не заметил. Только ощутив, как детектив сел, он повернул голову и увидел, как Кордовес аккуратно положил на сиденье костюм и отглаженную белую рубашку.
– Должно быть впору, – сказал Кордовес, берясь за руль.
– Что?
– Костюм. Он для вас.
– Для меня? Но что…
– Я вам объясню, – перебил его маленький детектив и хихикнул в ответ на недоуменную реакцию Джефа. – Не хочу критиковать, – добавил он, – вы носите очень хорошие вещи, но в них вы выглядите стопроцентным американцем. Днем это не так важно, но вечером преуспевающий венесуэлец носит темный костюм. По меньшей мере здесь, в Каракасе.
– О! – протянул Джеф, тронутый заботой и предусмотрительностью детектива.
– Вот именно. С вашими темными волосами и карими глазами, да ещё в темном костюме, вас примут за южноамериканца. Глазам и ушам Педро Видаля станет труднее. Кроме того, вы будете чувствовать себя безопаснее, а это самое важное.
– Я так вам благодарен, Хулио! Что бы я без вас делал!
Кордовес только улыбнулся и полностью сосредоточился на уличном движении.
Трехэтажный многоквартирный дом, к которому они вскоре подъехали, был относительно новым. Кордовес жил на первом этаже справа, в прихожую выходили двери гостиной, столовой, спальни, детской, ванной комнаты и кухни.
Гостиная была обставлена скромно, но безупречно чисто, просто и красиво. На этажерке в углу даже детские игрушки разложены были в образцовом порядке. Дверь в соседнюю комнату стояла открытой, и там видны были узкая кровать и детская кроватка. Пройдя сквозь эту комнату, Кордовес зажег свет в следующей.
– Сегодня вы будете спать здесь, – сказал он, указывая на двуспальную кровать.
– А вы? – спросил Джеф.
– В гостиной.
– Не может быть и речи!
– Нет, нет, – настойчиво возразил Кордовес. – Я вам объясню, почему. Для человека ваших габаритов диван просто неудобен. А мне его достаточно. Поверьте мне, я ведь не раз его использовал. Проходите, примерьте костюм!
Пока Джеф раздевался, он расстегнул белую рубашку.
– Мой друг примерно того же роста, что и вы. Вы увидите, что пиджак сшит несколько иначе, чем ваш, но это только к лучшему. Пусть все видят, что костюм местного пошива.
Рубашка пришлась впору. Рукава были немного коротки, но воротник в самый раз. Пояс Джеф оставил свой, так как в талии брюки оказались широки; зато пиджак сидел, как влитой, а скромный темносиний цвет очень кстати был неброским.
– Ну вот! – довольно протянул Кордовес, отступив назад и оглядев Джефа с ног до головы. Кордовес был так горд, как будто сам шил этот костюм. – Так вам гораздо лучше. Как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо.
Джеф поблагодарил ещё раз, опустошил карманы брюк и пиджака и все переложил в новый костюм.
– Поскольку говорить буду я, – сказал Кордовес, – а вы только стоять рядом, любой вас примет за нашего соотечественника. Если вы готовы, – добавил он, – теперь мы можем пойти поесть.
Когда они опять сели в машину, Кордовес сначала объехал вокруг квартала, потом двинулся вниз по улице. Снова Джефу вспомнилась южная Калифорния, особенно когда они спустились в котловину, и он увидел сияние тысяч фонарей и неоновых вывесок. У него было впечатление, что он уже видел эту часть города при свете дня, но когда Кордовес остановил машину на треугольной площади, Джеф уже не был так уверен.
– Надеюсь, ресторан вам понравится, – сказал Кордовес, запирая машину. – Можно попробовать три вида блюд: жареное мясо всякого рода, антрекоты, которые тут особенно хороши, и курицу.
– Как здесь готовят курицу?
– Тоже жарят. Да вы сами увидите.
Он первым вошел в небольшое помещение, где было полно народу, накурено и шумно. Трио в составе аккордеона, скрипки и контрабаса играло очень громко, и на первый взгляд казалось, что ни одно свободного столика нет. По пути Кордовес поздоровался с администратором, несколько слов по-испански-и официант уже вытирал только что освободившийся столик.
