– Черт! Я ненавижу просыпаться в такую рань по выходным. Почему, интересно, они решили поднять нас так рано?
– Я не знаю. – Шен пошел за Джейн в ванную комнату. У них было две ванные в доме. Одна для женщин, другая для мужчин. Они не должны были выстраиваться в очередь, как в некоторых телефильмах.
– Может, родители хотят пойти в гости или еще что.
Теплая вода текла по лицу Шена, капая на его суперменскую пижаму...
– Не будь глупым, маленькая обезьяна. – Джейн держала полотенце перед собой, опасаясь неизбежной мести Шена. – Куда мама с папой пойдут в такой час? Они никогда не ходили в гости по субботам.
Стараясь казаться спокойным, Шен наполнил холодной водой кружку. Это была война, и не было правил во время боя. Он увидел, как Джейн выглядывает из-за полотенца, поднес кружку ко рту и, быстро махнув рукой, выплеснул воду ей на макушку.
Громкий детский смех донесся до кухни.
– Эй, дети, хватит там, – Мартин поднес к губам кружку с горячим чаем, обжигающим горло. – Сделай же наконец что-нибудь со своими детьми.
– С моими детьми, – возмутилась Энни. – Кажется, ты хочешь сказать, что это только моя работа. Можно подумать, что ты ничего не делал и я была в полном одиночестве.
Мартин скорчил такую гримасу, словно на него вылили целый чан кислоты. Ужаснейшее лицо в мире. Энни была уверена, что с таким лицом он мог бы быть главным номером в каком-нибудь цирке, гастролирующем на континенте.
– Или это был тот высокий черный незнакомец, скрывающийся в тени?
– Сколько ему было заплачено?
Энни держала над головой железную сковородку, изображая гнев, когда Шен и Джейн вошли в кухню. Взглянув на них, Энни заметила брызги воды на их одежде. Собравшись бранить их, она краем глаза увидела Мартина и улыбнулась. Он показывал детям чудовищное лицо. Это была одна из гримас, припасенных специально для детей. Особая гримаса. Так он изображал ее, когда она была недовольна или рассержена. Она не могла удержаться от смеха. Может, Мартин и был не прав, говоря, что сегодня будет великий день, но она знала, что огонек теплоты, исходивший от него, сделает этот день счастливым. Бог знал, в чем они нуждались. И вдобавок ко всему ярко светило солнце.
– Что вы там делали, разбойники? – спросил Мартин строгим голосом.
– Шен брызгал в меня водой.
– Она первая начала.
– Не важно, кто начал первым, – оборвала Энни. – Вы уже достаточно большие, чтобы понять, что так делать нельзя. Только маленькие дети так себя ведут.
Она вдруг почувствовала, как несколько капель попали ей на лицо. Виновник этого сидел, разглядывая что-то на потолке и тихонько насвистывая.
– А это самый большой ребенок из всех, – она опустила сковороду, задержав ее над головой Мартина.
– Кто, я?
Энни заметила, как его рука потянулась к стакану с водой. Схватив его, прежде чем он успел до него дотянуться, она уронила стакан на пол.
– Смотри, что наделала, – Мартин поднял палец и повернулся к детям. – Вы заставляете вашу мать ронять все вокруг. Если вы не исправитесь, ваша мать снова устроит бурю. Вы хотите этого?
Шен посмотрел на Джейн. Их взгляды встретились, и в их глазах заблестели искорки радости. Они сели на свои места друг против друга, их лица светились счастьем. Они оба были рады, что проснулись так рано.
Энни мыла посуду, Мартин вытирал ее, а дети уже почти доели завтрак, когда зазвонил телефон, Мартин положил тарелку и, вытерев руки, пошел к телефону.
– Я говорю тебе, Энни, это наверняка звонит его милость.
После очередного звонка он поднял трубку.
– Алло.
Энни грустно посмотрела на мужа. Он так надеялся получить место профессора с тех пор, как Джон Госс сказал ему об этом. Она подумала, что ему действительно слишком трудно получить работу.
Энни с детьми прислушивались к разговору Мартина. Казалось, Джон раздавал свои очередные обещания. Было слышно, как Мартин что-то бурчал в трубку, согласно кивая, но на его лице не было и тени улыбки. Джон всегда правдоподобно рассуждал, когда они встречались. Мартин говорил, что с тех пор как он его знает, он был единственным из их группы, кто никогда не имел затруднений с работой. Обычно он говорил много, строил массу планов, которые, правда, не мог полностью осуществить. Некоторое время назад Джон убедил Мартина послать свою заявку и сказал, что он может быть почти уверен в этом месте. Он сказал, что Мартин – единственный человек, который, он был убежден, мог занять это место. Он заверил, что проблем не возникнет, поскольку он был там дружен со всеми.
– Хорошо, Джон, скоро увидимся.
Энни была удивлена, что звонил действительно Джон.
Повесив трубку, Мартин вошел в кухню.
– Как там, Марта, хорошо или плохо?
– Не знаю, Энни, – ответил он, задумчиво потирая подбородок, – но я думаю, мы едем на
