– То, что происходит сейчас в Ургахе, должно быть для тебя куда важнее этой…суеты, – промурлыкал старик.
– Суеты? – Илуге колюче глянул на ургаша, – Должно быть, ты, монах, и впрямь не ценишь свою жизнь. И чужую тоже. Но ко мне это не относится. Я повел на Шамдо это войско и не оставлю его ни за какие сомнительные титулы, которые в своей глупости ты смеешь мне предлагать.
Илуге почувствовал, как красная пелена ярости застилает ему глаза. Этот вонючий старик посмел назвать смерть тысяч его лучших воинов суетой! Не будь с ним Элиры, он вбил бы эти поганые слова ему в глотку. На кончике своего меча.
Элира, почувствовав вспышку его ярости, явно забеспокоилась, а старик, напротив, как будто еще больше обрадовался.
– А если я предложу не только титул?
– Да хоть Луну с неба! – Илуге презрительно прищурился, – Нет под этими небесами ничего, что заставило бы меня поменять решение.
Старик действительно раздражал его. Раздражала его уверенность в исходе дела, словно он, Илуге, глупый суслик и своей головы ему недостаточно.
– Я полагаю, лучше будет дождаться приезда твоей матери, – торопливо вклинилась Элира, уловив повисшее в воздухе напряжение, – А до этого все мы бы хотели немного познакомить тебя с тем, что тебе предстоит… что тебе может быть интересным.
– Здесь нечего думать, – Илуге постарался, чтобы его взгляд был таким же тяжелым, как у хана Темрика в минуту гнева, – Я сказал.
Глава 13. Фаворитка
Умение давать взятки – великое искусство, по крайней мере в мире, где их повсеместно запрещают и повсеместно же берут. Тут нужна особая деликатность: надо определить, можно ли предложить взятку именно этому человеку (а вдруг он слишком честен или слишком испуган?), а еще и предложить в той самой форме, которая не покоробит берущего. Можно сказать, взятки следует предлагать, почти что извиняясь за это. Однако и не настолько извиняясь, чтобы полностью дать почувствовать берущему себя в своем праве.
Если бы господин Ито обладал этим искусством, его жизнь сложилась бы куда более удачливо. Но он совсем не умел, и даже когда пытался, его попытки приносили одно только разочарование. Его смущенные бормотания лишь усиливали неловкость момента, и в большинстве случаев результатом оказывалась не благодарность, а раздражение. Господин Ито об этом, конечно, знал.
Поэтому взятки в их семье давно давала госпожа А-ит. Господин Ито только приглашал нужного человека на ' скромный семейный ужин' и предоставлял ей возможность вести дела. К своему величайшему облегчению, стоит сказать.
Но теперь госпожа А-ит далеко, а взятку дать необходимо. А он не знает, сколько следует предложить этому толстому старому надменному господину, – служителю императорского архива. Дело-то ведь нешуточное: разрешить господину Ито вынести свитки, в которых содержатся все найденные им упоминания о гулях с тем, чтобы их переписать.
Господин Ито закопошился в своем углу под настырным взглядом архивариуса. То, что он вообще оказался здесь, не иначе как воля Великой Девятки, и Синьмэ, повелителя судеб, – в особенности. Потому что он допущен к своим ' научным изысканиям' личным приказом самой Госпожи Хризантем, Великой императрицы-матери Жань Э. Почти месяц он рылся на бесконечных пыльных полках обширного императорского архива, испытывая подлинное наслаждение от своей кропотливой работы. Приходил он самым ранним утром, к полудню господин архивариус начинал так сердито кряхтеть и сверкать глазами, что задерживаться далее было никак невозможно. Однако то, что было им найдено, – двенадцать упоминаний из документов разных эпох и содержания, – следовало переписать, расставить хронологию, а часть одного запутанного мистического текста, плохо переведенного с ургашского, еще и расшифровать. Дело требовало работы с документами, а некоторые из них разве что не рассыпались в пыль. Он мог бы переписать их все за одну только ночь, и наутро вернуть, ничего не повредив: господин Ито всегда бережно обращался с документами, это еще господин Масо отмечал! Но…
Неожиданно господин архивариус, за которым господин Ито всегда следил, пугливо кося одним глазом, словно бы весь подобрался. Под гулкими сводами раздался звук шагов. Замерев над своими манускриптами, господин Ито рассмотрел массивную фигуру в алом одеянии, густо затканном золотом.
– Господин Первый Министр, – согнулся в угодливом поклоне архивариус, – Чем могу служить?
Господин Ито чуть не выбежал из своего угла навстречу: прекрасный случай завести разговор, тем более что госпожа И-Лэнь на все просьбы познакомить его с дядей отвечала ужасно туманно.
– Мне понадобилось найти в архивах… один документ, – произнес господин Той, – Поскольку я никак не мог вспомнить, какой именно, я посмотрю сам. Уверен, что вспомню, если он только попадется ко мне на глаза.
– Но… документов тысячи… – пробормотал изумленный архивариус.
Голос господина Тоя стал холодным.
– Я справлюсь. Где лежат сочинения уважаемого И Чжи?
Ито чуть не подпрыгнул. Вот удача: они сами придут к нему. Сочинения уважаемого И Чжи (в них, кстати, не оказалось ни одного упоминания о гулях, хотя его трактат ' Древние чудовища' казался самым многообещающим, – господин Ито с него и начал) находился аккурат в соседнем ряду…
Что? Первому Министру понадобился трактат, всеми учеными умами высмеянный еще триста лет назад как нелепая сказка? Господин Ито почувствовал, что начал дышать тише.
Архивариус, напрочь позабыв о нем, проводил господина Тоя к свиткам, почтительно выдвинул маленький столик, которым оснащались стеллажи в конце каждого ряда (господин Ито сидел за соседним, скрытый от них стеллажом с двумя рядами плотно уложенных свитков)
– Благодарю. Когда мне понадобится, я позову тебя, – этим господин Той фактически приказывал архивариусу вернуться на свое место, что тот и сделал, почтительно поклонившись.
Господина Ито одолело любопытство. Как раз напротив него между свитками виднелась небольшая щель, к которой он незамедлительно припал, жадно разглядывая знаменитого Дракона.
Сочинения господина И Чжи (плодовитый был мыслитель, хотя большая часть его трактатов изобиловала разными небылицами) занимала третью полку сверху. Господину Ито пришлось даже просить, чтобы ему принесли скамеечку, чтобы дотянуться до искомого. Сейчас он снова позовет служителя…
Господин Той что-то неразборчиво прошипел сквозь зубы, а потом его рука начала вытягиваться самым неестественным образом, пока не достигла третьего ряда, и принялась с большой скоростью перебирать их, словно бы к ней были приклеены еще и глаза.
Господин Ито мгновенно вспотел. Стук собственного сердца вдруг показался ему оглушительным.
Господин Той выудил искомый трактат, его рука вернулась к хозяину, приняв обычную форму и он принялся очень быстро его просматривать.
Потом вдруг господин Той замер и уставился в ту сторону, где за свитками скрывался господин Ито. Господин Ито замер, забыв дышать. Глаза господина Тоя цепко ощупывали пространство, уши словно бы подрагивали.
Господин Ито познал ужас, который ему еще не доводилось испытывать. Он теперь точно знал, кто перед ним.
' Сами гули являются существами бесформенными, – говорилось в небольшом отрывке, посвященном гулям, написанном безымянным автором пятьсот лет назад в сборнике ' Легенды древних войн', – ' А потому могут принимать любую форму. Однако, если гуль и примет обличье обычного человека, кровь у него не течет, а конечности могут изгибаться и удлиняться самым невероятным образом…'
Господин Той фыкрнул и отвернулся прежде, чем господин Ито умер от нехватки воздуха или выдал себя. Он вернулся к свитку, однако продираться сквозь пространные описания И Чжи явно не собирался. Одним движением он смял хрупкий бесценный свиток, стряхнул разлетевшуюся пыль с халата и вышел,
