– Не спорьте, Майк. – Кристина подтолкнула его к креслу. – Вы не прошли обследования после того, как Филдер пытался удушить вас. Нужно провериться, возможно, у вас есть какие-то серьезные повреждения.
– Но... Но...
– Не обращайте внимания, – сказала Кристина сестре, – он всегда возражает. Забирайте его со спокойной совестью.
Сестра усадила Майка в кресло и повезла к двери.
– Мистер Кинкейд?
Бен обернулся.
– Там кто-то спрашивает вас.
Последний раз бросив взгляд в окно, Бен вышел из палаты.
В коридоре его дожидалась Шелли. Она была одета в униформу 'Аполло', по-видимому, пришла прямо с работы. На руках Шелли держала маленькую девочку в белом платьице и с голубым бантом в волосах.
– Это, должно быть, Энджи? – спросил Бен.
– Да. Я только что забрала ее из детского сада. Правда, хорошенькая? – Энджи терла пальчиками сонные глазки. – У вас есть время поговорить?
– Конечно, Шелли. Чем могу помочь?
– Я просто... хотела поблагодарить вас.
– За что?
– Вы знаете. И я знаю.
Бен налил в стаканчик воды из автомата и немного отпил.
– Хотите поплакаться мне? А заодно рассказать о том, что мы с вами знаем. Обещаю сохранить все в тайне.
Шелли вздохнула и покрепче прижала малышку к груди.
– Я уже шесть лет работаю в 'Аполло'.
Бен был удивлен. Обычно такую должность занимали люди, проработавшие в корпорации около года, самое большое – два.
– Считается, что, если женщина хочет иметь семью и при этом делать карьеру, лучше всего работать в крупной корпорации. Ничего подобного. Я вовсе не говорю о каких-то специальных благах. Я имею в виду только самый минимум – обычное, полагающееся всем повышение по службе. – Шелли с трудом подбирала слова. – И элементарно пристойное отношение. Теперь я прекрасно понимаю, что все якобы имеющиеся преимущества работы в корпорациях – ложь, во всяком случае, если судить по 'Аполло'. В корпорации работать гораздо труднее, чем в обычной фирме. Кричтон всегда вел себя так, будто я – его раба. Он превратил отдел в свою вотчину, и никто не решается противоречить ему. Он делает, что хочет. И все ему подпевают. Кричтон и прочие называли меня лапочкой, милашкой. Они спрашивали, не помочь ли мне сделать ребенка. А когда я возмущалась, говорили, что я не понимаю шуток.
Я работаю в 'Аполло' шесть лет и по-прежнему занимаю самую низкую должность. Повысили Херба. Повысили Чака.
Даже Дуга повысили. Все, абсолютно все в отделе получили за это время повышения. Но не я.
– Вам следовало жаловаться, – сказал Бен.
– Первое время пробовала... Вы знаете, я ведь не всегда была такой тихой и молчаливой. На заре моей карьеры в 'Аполло' во мне жила вера в справедливость. Я пыталась отстаивать свои права, спорила, требовала. Но на мои докладные записки следовал ответ, что я слишком агрессивна. Вы можете представить себе, чтобы такое сказали о мужчине? Но обо мне говорили именно так.
– Кричтон, я полагаю.
– Да. Причем мне кажется, что он сам не осознает своего ненормального поведения. Дискриминация женщин для него не самоцель. У него это получается не специально, а как бы между прочим. Кричтон относится к женщине исключительно как к объекту сексуального удовлетворения. Женщина не человек. Отсюда вполне логично вытекает его желание видеть в качестве сотрудников мужчин. Он настолько пропитан этими и им подобными взглядами, что уже просто не контролирует себя. Короче, я поняла: отстаивать свою позицию бессмысленно. Более того – чревато неприятностями: если я буду продолжать вести себя активно, напористо – меня просто выбросят на улицу.
– Поэтому вы... изменились?
– Конечно. Я чувствовала, что у меня нет выбора. Это был компромисс. Вы же знаете, как трудно сейчас найти работу. Если бы меня уволили, да еще с отрицательным отзывом, я бы уже никогда не устроилась по специальности. Вот и пришлось вести себя так, как они хотели. И все эти годы я просто тихо выполняла всю работу. Но, как вы уже знаете, повышения так и не дождалась.
– По-моему, вам только по выслуге полагается седьмой разряд.
– Я надеялась на повышение. Но пока не работала из-за родов, Кричтон повысил разряд Кэндис. Конечно, не так, как ее коллегам-мужчинам, но все-таки. И мы обе знаем, что послужило причиной. Зависимость элементарная: Херб получил Кэндис, а Кэндис – разряд. Причем после этого у меня отпала даже возможность жаловаться на дискриминацию. У Кричтона всегда под рукой был козырь в лице Кэндис. Ей же присвоили разряд. Значит, дело не в том, что я женщина, а в том, что плохо работаю.
– Какое коварство, – возмутился Бен, – но вы должны бороться. Уверен, можно найти суд, где вас выслушают.
– Бен, мне нельзя терять работу. Кто возьмет мать-одиночку с трехмесячным ребенком? Забудьте об этом. Они знают, что я беспомощна. Как говорит Кричтон: 'Подумайте сами: кому вы нужны?' – Свободной
