– Ну, я не настолько уж не в форме, – запротестовала она, оборачиваясь к нему: как он хорош – волосы еще не просохли после душа, уже знакомые ей джинсы и футболка с надписью «Небраска» обтягивают мощную, стройную фигуру. Вот только голоден страшно.
– Настолько, настолько.
– Ну, тогда «нет» – по поводу завтрака. Поем попозже, во время работы.
Он кивнул и закрыл дверь, оставив ее в тишине и покое раннего утра Наррагансетта. Она смотрела на курсировавшие внизу машины, на мигающие огни светофора; трусят по тротуару упорные любители бега; трое соседей Макса прогуливают собак. Откинулась назад, допила кофе и, прикрыв глаза, лениво размышляла, стоит или нет встать и налить себе еще.
Из кухни теперь не доносится ни звука. «… Тебе никогда не приходило в голову расспросить меня о моей семье…» «… Потому что не желаешь со мной сближаться, узнавать меня, становиться частью моей жизни». Что же, Макс был справедлив вчера, когда высказал все это? Попытаемся ответить объективно. Что она знает о нем? Любит плотные завтраки и непрожаренный бифштекс, кофе пьет со сливками; водит грузовик. Успешно руководит «Коул продакт», владеет несколькими рыболовными лодками, живет в доме с видом на океан. Вечно этот океан… В школе играл в футбол и… и великолепен в постели. Еще – щедр, заботлив, настойчив. Бескомпромиссен и страстен.
Ари вздохнула; каков сегодня Максимилиан Коул, она знает, но как он стал тем, кто есть, из чего складывалась раньше его жизнь – о том ей ничего не известно. Какие сложные мысли… Слишком сложные для легкого летнего романа.
Звук открываемой двери, шаги по дощатому полу… Макс!
– Вот… – Он нежно улыбнулся и показал ей на кофейник. – Вспомнил, тебе, как правило, надо чашек девять-десять.
– Три, – возразила она и протянула ему чашку. – Три чашки гарантируют появление очень милого человека.
– Ночью ты была очень милой. – Он наполнил чашку, не пролив ни капли, и осторожно вернул ей.
– Ты тоже.
– Две ночи подряд. Это могло бы войти в привычку.
– Могло бы, – согласилась она, любуясь веселыми морщинками в уголках его глаз. Ну почему он так далеко, что до него нельзя дотронуться? – Но ведь завтра ты выходишь на «Миллион» в море?
– Ага. Сегодня у меня будет нелегкий день.
– Может, лучше тебе приняться за дела?
– Может, лучше мне утащить тебя обратно в постель?
Ари притворилась, что обдумывает его слова, взглянула на часы, поставила чашку, улыбнулась.
– У тебя есть на это время?
– Я быстро справлюсь.
Она расхохоталась.
– Тогда лучше не надо.
– Могу и потянуть подольше. У тебя не останется сил, даже чтобы удержать в руках нож для чистки картошки.
– Ну и пусть. – Ари откинула плед и встала – футболка Макса доставала ей до колен. Дощатый пол холодил босые ступни, хотя солнышко в битве с туманом уже одерживало победу. – Рискну.
Ари плавала каждый вечер в шесть. Надевала один и тот же купальник, ставила машину в одном и том же углу стоянки, произносила одни и те же молитвы воде, обнимающей ее тело: «– Сохрани его! Пожалуйста, сохрани его!» – Мольба эта рождалась у нее в душе всякий раз, когда она устремляла взгляд к горизонту: где теперь Макс, как он, все ли у них там в порядке?
Она ненавидела эту молитву, проклинала свою тревогу и тошнотворное ощущение внизу живота. Невыносимо просыпаться с беспокойством в сердце и ложиться в постель, прислушиваясь к сводкам погоды по радио. Ненавидела себя, – вот трусливая дура!
– Пойди, Ари, а? Повеселишься.
– Ты как заигранная пластинка, ма.
Ари твердо решила – не буду обращать внимания, и все. Пег повторяет одно и то же последние девятьсот восемьдесят семь картофелин. Или последние пять дней – смотря в каких единицах вести счет. Но Пегги не унималась:
– А теперь пластинок уже выпускать не будут, я слышала по телевизору. Вот жалость-то!
– Ты слишком увлекаешься телевизором.
– Что мне делать со старыми альбомами, которые вы свалили в кладовке? – Я их продала, забудь о них.
– Не представляю, как бы я без тебя справилась этим летом, девочка. И все равно, понятия не имею – куда там уместятся все наши вещи, в этом крошечном домике…
– Мне казалось, дом тебе нравится.
– Нравится, да, но еще столько работы…
Ари нахмурилась, не отводя глаз от картофелины в руке.
– Когда Расс покупает дом?
