отражение русской культуры'. Здесь обвинение в коммунизме используется только чтобы противопоставить Россию цивилизованной 'католической Европе (а в XVI веке и Европе лютеранской)' — вовсе не Россию после 1917 года: 'Может быть, бесконечное вращение, топтание, круженье-шараханье — это просто неизбежный способ передвижения в том зеркально-зазеркальном культурном пространстве, которое сложилось в России в последние века'.
Сегодня важным политическим оружием демократов стало обвинение в антисемитизме — при строжайшем табу на выяснение смысла самого этого понятия. Оно годится на все случаи, а сегодня прямо увязано с демократией. Д.Фурман задает формулу: 'Разумеется, нельзя отрицать ни громадного вклада евреев в демократическое развитие всего мира и России, ни глубокой взаимосвязи борьбы за демократию с борьбой с антисемитизмом'. Как раньше классовая борьба, теперь у нас борьба с антисемитами будет главным двигателем и содержанием истории.
Д.Фурман представляет СССР, вплоть до освободителя Горбачева, бастионом антисемитизма: 'Прошлое евреев, начиная с падения Второго храма и кончая прекратившейся лишь с перестройкой официальной 'борьбой с сионизмом' — это сплошная цепь преследований и унижений'. Как видим, России отведено в этой 'сплошной цепи' исключительное место.
Чем же подтверждает Д.Фурман эту картину? Ничем. Он пишет: 'Какого-то массового антисемитизма опросы не фиксируют (здесь наши данные совпадают с данными других аналогичных опросов). Но одно дело —
А как вам нравится другой 'научный' аргумент? Среди респондентов Д.Фурмана оказалось лиц с ученой степенью среди русских 0,6 проц., а среди евреев 10 проц. Казалось бы, хорошо, антисемитизм хоть тут задушен. Ан нет, и тут плохо. Вот как это вывернул философ-демократ: 'Несмотря на все препоны, создававшиеся советским антисемитизмом, на ограничения при приеме во все вузы и просто невозможность для евреев поступить в некоторые, наиболее престижные из них, евреи значительно, на порядок образованнее русских, что объяснимо лишь громадной, преодолевающей все препоны тягой к образованию'.
Хотел бы я задать Д.Фурману вопрос: какой, по его мнению, должна была бы быть доля евреев с высшим образованием и ученой степенью, если бы в СССР не было этой ужасной 'дискриминации'? И какой должна быть доля у других народов? Не ответит. А мне стыдно за моих многочисленных сокурсников- евреев, с которыми я учился в самом престижном вузе — МГУ. Они сегодня слушают Д.Фурмана и помалкивают — плюют в колодец.
Таков был крутой советский антисемитизм — это тебе не какой-нибудь европейский! Никто сегодня не подумает бросить испанцам обвинение в антисемитизме. Как же, сам король извинился через 500 лет за поголовное изгнание евреев (не слышно, правда, чтобы он извинился за точно такую же акцию против арабов).
Д.Фурман, обвиняя нас в антисемитизме, представляет евреев как наиболее 'рыночную' и 'прозападную' группу. На основании опроса 1991 г. он пишет: 'С тем, что на Западе создано лучшее из возможных обществ и нам надо следовать за Западом, согласились 13,2 проц. русских и 52,5 проц. евреев'. Согласно тому опросу, перестройка уже воспринималась как бедствие. Из полутора десятка 'эпох' в истоpии России у всех народов она занимает одно из последних мест, как наихудшая. Лишь у респондентов-евреев перестройка вышла на первое место.
Конечно, проблема русско-еврейских отношений сложна. Остается недоверие и настороженность к той части евреев, которая в переломные моменты острых кризисов в России становилась активной и влиятельной частью революционного или правящего меньшинства. Сегодня это проявилось не в меньшей степени, чем в 1917, пусть не в виде чекиста в кожанке с наганом, а в виде банкира, эксперта и идеолога. Вспомним, как использовали иудаизм для освящения борьбы против СССР. Радикальные либеральные политики из евреев взяли на себя функции тарана, сокрушающего 'старый режим'. Они — наиболее беззаветные модернизаторы и западники, исполнители проекта, который большинству русских кажется гибельным. Казалось бы, естественная в этих условиях политическая неприязнь должна была бы превратиться в антисемитизм — так ведь нет этого! Понимают люди — даже среди евреев 'рыночники' составляют меньшинство, пусть и большее, чем у других народов. Да, за 'демократические реформы' доля евреев в четыре раза больше, чем русских — но ведь и эта доля всего 17 проц.! Ведь остальные-то 83 проц. не поддерживают разрушение России.
Что неприязнь к радикальной верушке не распространилась на евреев как народ, подтверждается множеством фактов. Даже целый ряд явно провокационных высказываний и действий идеологов, направленных на создание русско-еврейского конфликта, не имел никакого успеха. Не желает русский народ впадать в антисемитизм — и все тут. И вместо того, чтобы понять, объяснить и беречь это качество, целый ряд радикальных еврейских интеллектуалов продолжают делать все мыслимое и немыслимое, чтобы посеять в русских вражду к евреям.16 Чего же этим хотят достичь?
Знает ли Д.Фурман об этом расизме влиятельной части радикальной еврейской интеллигенции (ведь подобным изречениям — несть числа)? Здесь-то речь идет не о 'восприятии' а о факте. Разумеется, знает, но утверждает, что это нормальное явление: 'сильнейшая антисемитофобия (разумеется, не 'русофобия', ибо говорить о русофобии людей, которым русская культура чуть ли не ближе, чем русским, трудно)'. Вот логика: а) антисемитизма реально нет, но есть культивирование его образа в 'восприятии'; б) поэтому можно считать русских антисемитами; в) это порождает сильнейшую 'антисемитофобию' (которую почему-то нельзя называть русофобией); г) 'антисемитофоб' имеет право на самый крайний расизм по отношению к русским, поскольку в 'восприятии' считает их антисемитами. И впрямь новое мышление!
Интеллигенция санкционировала использование ярлыка антисемитизма против всех противников режима. Но тогда она должна принять на себя и ответственность за то, что ярлык, по сути, уже наклеен на всю русскую культуру. Или опять скажут 'а мы не знали!'? Так вот, в элитарном академическом журнале некто Аб Мише, взяв Гоголя в качестве всемирного эталона антисемитизма, пишет: 'Гоголь бессмертен. И вездесущ. Глаголом антисемитским жегшие сердца людей, вот они, гоголи, каждому народу свои,' — и перечисляет главных гоголей разных народов, в том числе: 'в России — вождь декабризма Пестель, ничтожный Булгарин и великий Пушкин, Достоевский, И.Аксаков'… и т.д.
Русский народ как мутант человечества. Те, кто формирует новую идеологию для России, взяли за основу самую примитивную мысль: в течение многих веков у нас вследствие 'отклонения от столбовой дороги' не могло быть ни нравственности, ни интеллектуального развития, ни трудовой этики. Читаешь вроде бы нормальный текст на какую-то тему, а по нему разбросаны, как бы невзначай, например, утверждения, как об очевидном факте, о 'двоемыслии, которое не десятилетия, а века душило в России искреннюю веру и искренние побуждения к добру и честной жизни' (доктор филологических наук Ю.В.Манн).
Вот виднейший философ, 'грузинский Сократ' Мераб Мамардашвили объясняет французскому коллеге как бы предусмотренный провидением крах России: 'Живое существо может родиться уродом; и точно так же бывают неудавшиеся истории. Это не должно нас шокировать. Вообразите себе, к примеру, некоторую ветвь биологической эволюции — живые существа рождаются, действуют, живут своей жизнью, — но мы- то, сторонние наблюдатели, знаем, что эволюционное движение не идет больше через эту ветвь. Она может быть достаточно велика, может включать несколько порой весьма многочисленных видов животных, — но с точки зрения эволюции это мертвая ветвь. Почему же в социальном плане нас должно возмущать представление о некоемом пространстве, пусть и достаточно большом, которое оказалось выключенным из эволюционного развития? На русской истории, повторяю, лежит печать невероятной инертности, и эта инертность была отмечена в начале 19 века единственным обдадателем автономного философского мышления в России — Чаадаевым. Он констатировал, что Просвещение в России потерпело поражение… По-моему, Просвещение и Евангелие (ибо эти вещи взаимосвязанные) совершенно необходимы… Любой жест, любое человеческое действие в русском культурном космосе несут на себе, по-моему, печать этого крушения Просвещения и Евангелия в России'. Каков тоталитаризм мышления! В России
