– Да Топорик уже никто и звать его никак, – ухмыльнулся третий. – От его хозяина люди из столицы прикатили, и вроде как…
– Заткнись! – пробасил плотный.
– А ты, Хоккеист, особо не выпендривайся! – вскочил тот.
И, отпрянув, замер. В руке Хоккеиста появился пистолет с глушителем.
– Еще раз на меня пасть откроешь, – угрожающе проговорил он, – завалю!
– Что-то там эти, из группы захвата Топорика, между собой не ладят, – усмехнулся невысокий молодой мужчина в очках. – Снова сцепились. Хоккеист угрожает кому-то.
– Как тебе, Мишка, удалось «жучок» поставить? – улыбаясь, спросил пивший кофе из термоса худощавый молодой мужчина.
– Я зашел туда вроде как долг отдать, двести рублей. Ну они и взяли. Я попросил воды попить. Они сказали, что кран на кухне. Я и воткнул «жучок». Они же в основном на кухне. Оттуда обзор хороший, а мне все слышно.
– Скорее бы уж все закончилось, – недовольно проговорил худощавый. – А то…
– Перестань, Артем, – остановил его Михаил. – Мы знали, куда работать идем. Мне это очень нравится. С детства детективами зачитывался, Вайнеров запоем читал. Но в милицию меня не взяли из-за хилого здоровья, а учиться на кого-то из правозащитников я не хотел. Желал непременно сыщиком. Поэтому предложение Васильича принял на ура. А ты, Артем?
– Работал в милиции в Новосибирске, в ДСП. Недолго, правда, четыре месяца. Там девчонку одну изнасиловали трое. Здоровенные быки, а мы мимо проезжали. Ну и стали их брать. В общем, поломали их крепко. Нас троих и уволили. Точнее, самих попросили. Я к матери в Красноярск приехал. А Васильич – мой сосед. Вот и стал я детективом.
– Поля, – позвал жену Суцкий, – где Яшка?
– В бане. Я ему нагрела воды, вот он и пошел. А что?
– Да я гляжу, что-то не видно его. Думаю, уж не прибили ли? Все-таки как ни крути, хоть и сволота, но сын.
– Перестань ты. Ему, думаешь…
– Припекло задницу, вот и примчался прятаться. Раньше он что-то не часто к нам приезжал.
– Так ты ж не велел. И подарков, говорил, мне твоих не надо.
– Ладно, хватит. Может, это и к лучшему, что так вышло. Уйдет из адвокатов. А то ведь вон мужики вчера говорили: твой-то убийц освободил. И что им ответить?
– Машина! – Услышав шум автомобильного мотора, Суцкий замер. – Вроде остановилась.
Схватив пятизарядный охотничий «винчестер», голым выскочил в предбанник и, приоткрыв дверь, напряженно прислушался. Автомобиль отъехал.
– От соседей, у их сына «Нива» есть. Фу!.. – Облегченно вздохнув, он вернулся в предбанник и положил оружие на полку.
– Моется, – опустив бинокль, сказал верзила в спор-тивном костюме. – Родителей жалко, – усмехнулся он, – а то бы можно запросто…
– Не ускоряй события, – остановил его сидевший у чердачного окна заброшенного дома бородач. – За Суцким наблюдают. И если не ошибаюсь, то две группы. Одни – шавки Топорика, а другие – скорее всего нанятые им же частные сыскари. В детстве я мечтал быть частным детективом и очень жалел, что таких нет в Союзе…
– «Ауди», – перебил его верзила. – Двое. Знакомые все лица, – усмехнулся он, опуская бинокль, – шестерки Топорика жратву привезли. Может…
– Хватит, Индеец, – перебил его бородач. – Задача – выхватить адвоката, других вариантов нет. Так что давай без самодеятельности.
– Скорей бы Топорика выхватить, – вздохнул тот. – Очень хочу посмотреть на него, когда он петлю на шее почувствует. Видно, гости надолго останутся. – Индеец вновь припал к биноклю. – Тачку во двор загоняют.
– Вы тоже, значит, из адвокатов будете? – внимательно рассматривая двоих крепких парней, спросил Суцкий-старший.
– Ага, – переглянувшись, весело отозвались они.
– Ясно. Из бандюков, значится. – Вздохнув, он вышел.
– Чего это вдруг? – кивнул ему вслед кудрявый парень.
– Да он меня поедом ест, – признался, открывая банку пива, Суцкий. – Недоволен моей работой.
– Ясненько, – усмехнулся другой, рябой здоровяк. – Как дела?
– Да того и гляди от страха умру – честно ответил Яков. – Малейший шум, и я сразу за «винчестер» хватаюсь. Своих предупредил, чтоб без стука ко мне не входили. С головой у меня что-то… боюсь, тронусь.
– Тачка пока пусть тут постоит, – сказал кудрявый. – Мы твое прикрытие проверим.
– Какое прикрытие? – испуганно спросил Суцкий.
– Охраняют тебя, – подмигнул ему тот.
– Меня? – не поверил Яков.
– Ашан и Курилка приехали, – проговорил один из парней.
– Хавку привезли, – обрадовался другой.
– Хоть бы бухары захватили, – пробормотал третий.
– Сюда идут, – кивнул четвертый, куривший у окна. – Пакеты прилично набиты. Наверняка есть пивко, а может, что покрепче. – Он подмигнул приятелям.
– Нам бы привезли, – облизнувшись, вздохнул Михаил.
– Раскатал губу, – засмеялся Артем. – Они бабки делают…
– Похоже, отец нашего подопечного из дома выпроваживает, – разглядывая в бинокль дом Суцких, сообщил Михаил. – Что-то орет и на калитку показывает, а мать заступается.
– Да не нужна мне их жратва! – кричал Суцкий-отец. – Пусть себе забирают все и его с собой увозят!
– Степа! – закричала жена сквозь плач. – Да ведь убьют Яшку! Понимаешь ты?
– Да уж лучше на похоронах его слезу обронить, – отрезал Степан, – чем вот так жить! Людям в глаза смотреть стыдно.
– Мама, – бросился к матери Суцкий, – он меня выгонит! Мама…
– Не дам! – обнимая прильнувшего к ней сына, решительно произнесла мать.
– Что тут за кипеш? – входя, спросил кудрявый.
– Отец орет, – кивнул на дверь Яков. – Все ему кажется, что я только преступников защищаю.
– А это не так? – развеселились парни.
– В общем, мы поехали, – проговорил рябой. – Хотели тормознуться, но раз пахан твой кипешует, отваливаем. А ты не боись, – усмехнулся он, – в обиду не дадим.
– В милиции-то что говорят? – тихо спросила Суцкая.
– Да что они говорить могут? – отмахнулся рябой. – Вроде ищут, а сами довольны, суки позорные. Им ништяк, если нас всех перевешают.
Ахнув, мать посмотрела на сына.
– Да вроде Угла ищут, – садясь в машину, добавил кудрявый. – Такой по крайней мере базарок идет. Наши его тоже шарят.
– Вон хутор. – Участковый кивнул на показавшуюся в стороне от дороги усадьбу. – Там и живут Угаловские.
– Так, – сказал Борисов, – в дом иду я один. Ясно?
– Но, Игорь Васильевич, – попытался возразить Соколов, – вполне возможно, что…
– Это приказ, – твердо произнес следователь.
– По мою душу прикатили, – криво улыбаясь, пробормотал присевший за кустами Вениамин. – Значит, Олеська все-таки сказала, где я. Да оно и понятно… – Он, пригнувшись, быстро побежал к забору. С разбега перепрыгнул его и ворвался в баню. Разделся и вылил на себя ведро холодной
