городу, рассказывал ему забавные истории времён своего студенчества и первых лет службы.
Тогда они с Малнирой жили в дешёвых съёмных квартирах и в каждой мелочи вынуждены были заботиться о себе сами. Теперь Дронгер вспоминал полузабытые умения, пытался передать их Винсенту. Возня с мальчишкой оказалась приятной до сладкого упоения.
Впервые за много лет в жизни Дронгера появился людь, с которым можно было просто разговаривать и не думать о делах, не подбирать слов и жестов. С Винсентом Дронгер был не директором службы охраны стабильности, всецело подчинённым казённым обязанностям, и не скованным требованиям Высокого этикета и придворных устоев вельможей, а самым обычным людем, до бесконечности свободным в каждом чувстве и каждой мысли.
…Дронгер и Винсент часто покупали в супермаркетах продукты и пытались готовить. Стряпня выходила неважной.
— Чёрт, — смущался Дронгер, — в студенчестве я ведь хорошо готовил. Даже поваром в приличном ресторане подрабатывал. Всё забылось…
Винсент ободряюще улыбался.
— Может быть, ещё раз попробовать? Только рецепт надо прочитать очень внимательно. Тогда всё получится.
И у них получалось.
Прикосновений Винсент боялся до тёмной жути. Отшатывался, смотрел затравленным зверем, готов был умереть, но не даться. Дронгеру понадобилось долгих три месяца, прежде чем Винсент позволил обнять себя за плечи.
Это было похоже на сложную и увлекательную игру — медленно, шаг за шагом завоёвывать доверие мальчишки, входить в его мир.
Он оказался прекрасным собеседником — широко и глубоко образованным, мог свободно поддерживать разговор на любую тему. Винсент был наблюдателен и добродушно-ироничен, в сужениях проявлял оригинальность и смелость мысли. Но при этом во многом был по-детски наивен и простодушен.
Дронгер чувствовал себя опекуном, наставником и защитником. Роль нравилась, игра забавляла и умиляла.
…Винсент и Дронгер гуляли в саду резиденции. Винсент едва заметно улыбнулся, с детской доверчивостью посмотрел на Дронгера. Тот снова обнял мальчишку, прижал к себе.
— Ты зря надел такую тощую куртку. Весна началась только по календарю, а на самом деле холод собачий.
— Мне тепло.
— И всё же хватит на сегодня, — сказал Дронгер. — Пойдём в каминную.
Дронгер и сам не заметил, с каких пор к их посиделкам в каминной стала присоединяться Малнира. Но втроем стало ещё уютней.
Малнира нередко помогала Винсенту в библиотеке, покупала ему лакомства и модные галстуки.
Адвиаги увлечённо играли в эту странную и сладкую игру, названия которой не знали и не хотели знать. Винсент, тёплая и живая кукла, неизменно отвечал на заботу и ласку искренней благодарностью и чем-то ещё, названия которому Адвиаги тоже не знали и не хотели знать.
То, что это было сыновьей любовью, Адвиаги поняли только в тот день, когда Винсент исчез.
Поняли и то, что любить сына могут только родители.
…Ринайя плакала.
— Я не знаю, сиятельный господин, куда он уехал. Он хотел, чтобы я поехала с ним, но я испугалась. Тогда он сказал, что уезжает один. Я не знаю, куда. Он не сказал.
— Иди, — отпустил её Дронгер. Девушка выскользнула из кабинета.
Сбежал Винсент рано утром, когда в резиденции ещё все спали, даже младшая прислуга. Вещей не взял с собой почти никаких, забрал только ту одежду, которую купил на свою первую зарплату.
Что заставило его уйти, Дронгер не понимал. Побег сначала возмутил до бешенства, а теперь пугал до дрожи.
«Где он, что с ним? Ведь он же как малый ребёнок, его не обидит только покойник».
В кабинет вошла Малнира.
— Ну? — зло спросила мужа.
— Ничего, — ответил Дронгер.
— Это ты во всём виноват! — зарычала Малнира.
— Да при чём здесь я?! — возмутился Дронгер.
Малнира ударила его по лицу. Впервые за все годы их брака.
— Гад! Провались ты к чёрту! Я подаю на развод.
— Нирри! Ты… Мы двадцать лет женаты! И не ссорились никогда. Я ни разу тебе не изменял. И ты никогда не хотела никого другого.
— Зря, — ответила Малнира. — Муж из тебя как императорская корона из консервной банки.
Дронгер поднялся из-за стола, подошёл к ней.
— Я найду его, Нирри. Я директор службы охраны стабильности. Мне служат лучшие сыщики страны. Винсент вернётся домой.
Малнира посмотрела на мужа, перевела взгляд на висевшую на стене икону Лаорана. Опять посмотрела на мужа.
— Нет, — медленно сказал она, — пресвятому ты правды не скажешь. Никакой веры в тебе давно уже не осталось. Клянись памятью Лур
Имя дочери заставило Дронгера отшатнуться.
— Клянись! — повторила Малнира. — Реммиранга отняла у меня дочь. Это была судьба. С ней не спорят. Но Винсент ушёл из-за твоей глупости. Или моей. Его мы должны вернуть. Иначе ни в чём не будет смысла. Даже в нас самих.
— Клянусь, что найду Винсента, — сказал Дронгер. — Но захочет ли он вернуться… Этого я не знаю. Как не знаю того, почему он ушёл.
— Если он не хочет больше нас видеть — пусть. Его право. Но я должна знать, что он каждый день досыта ест и спать ложиться в чистую постель! Что если Винс вдруг заболеет, у него будут врач и лекарства. Что никто и никогда не станет его бить или не сделает с ним того, что делал император.
— Убью любого, кто о таком лишь подумает! — мгновенно взъярился Дронгер.
Малнира горько улыбнулась.
— Ты сначала Винса найди.
— Найду, — обнял ее Дронгер. — Обязательно найду.
Пассера стремительная и рваная исповедь Адвиага ошеломила.
— Дронгер, — тихо сказал он, — я…
— Нет, — перебил Адвиаг. — Прости, Альберт, но сочувствие мне ни к чему. Я сам виноват. Винсент так чуток во всём, что касается чувств и отношений… Его невозможно обмануть. Он видит малейшую фальшь. Винс думал, что нашёл семью, родителей. Думал, что хотя бы во взрослой жизни обрёл то, чего так и не получил в детстве. Но вместо родителей наткнулся на двух великовозрастных идиотов, которым захотелось поиграть в папу и маму с живой куклой. А Винс не кукла! Он людь, и душа в нём людская, а не кукольная. Винсент никогда не простит тех, кто пытался превратить его в игрушку. Кто хотел убить в нём душу…
— Не преувеличивай, — сказал Пассер. — Основания для обиды у твоего Винсента и правда есть, но любит тебя, Дронгер. И Малниру любит. Если ты его найдёшь… когда ты его найдешь, — поспешно поправил себя Пассер, — то одного этого будет достаточно, чтобы Винсент не только простил вас, но и напрочь позабыл все обиды. Ему нужно подтверждение того, что его любовь к вам не безответна. Едва он поймёт, как много значит для вас обоих, вернётся домой.
