Лиля не знала, как ей быть: то ли кивать, то ли продолжать выполнять отрицательные движения.
Марко заметил, что с ней что-то не так.
— Лиль, — позвал он тревожно, — ты в порядке?
— Угу, — скорбно промычала она.
Но он не поверил.
— Ты уверена?
— Угу.
Видимо, выражение ее лица было настолько комичным, что Марко невольно рассмеялся.
— Слушай, — произнес он, слегка наклонившись над столиком, — мне нужен твой совет. Как бы ты повела себя, если бы тебе встретилась девушка, очень красивая и интересная девушка, которая бы вела себя весьма странно: молчала и делала во-от такие испуганные глаза? — Марко показал, какие именно. — Что надлежит делать: долго выпытывать, что случилось, или оставить ее в покое?
Лиля коротко передохнула.
— Понимаешь… Мы праздновали там, в банкетном зале… Мне ужасно стыдно… В общем, я напилась, — призналась она и тут же опустила взгляд, чтобы не видеть разочарования Марко.
— И каковы симптомы? — настороженно спросил он, как будто она рассказала о приближающемся приступе эпилепсии.
— Я глупею просто на глазах!
Марко чуть-чуть подумал, а потом взял ее за руку.
— Как думаешь, если я тоже напьюсь, я не буду смущать тебя собственным умом?
— Ну, Марко… — беспомощно проговорила Лиля. — Не говори ерунды!
— Ага. Значит, умом я тебя и так не смущаю. Тебе нечего стесняться!
Лиля неуверенно посмотрела на него. Происходило что-то такое, к чему она была совершенно не готова. Он держал ее за руку, он сказал, что она очень красивая и интересная, он наверное… Ну все, размечталась!
…Через минуту они уже вовсю болтали.
— Скажи, а почему тебя зовут Марко?
Он пожал плечом.
— Не знаю. Я — результат интернациональной дружбы. У меня мама русская, а отец — наполовину чех, наполовину француз.
— Ух ты, как намешано! А какой твой родной язык?
Выяснилось, что Марко сам еще не понял, что ему ближе.
— С тобой лучше болтать по-русски, работать лучше на английском, пиво в Праге лучше заказывать по-чешски…
Марко выпендривался перед ней, как это делают все молодые люди, желая понравиться девушке. Почувствовав себя в родной стихии, Лиля несколько осмелела.
— А по-французски ты признаешься в любви? — кокетливо спросила она.
— Как правило, это работает безотказно.
— Ну-ка!
Он поставил локоть на стол, оперся на ладонь подбородком.
— Attention, les portes se ferment! Le prochain arret est «L'usine de ciment».
Лиля затрепетала. Да, именно так и должно было происходить! Он читал ей стихи по-французски!
— Что это значит? — тихо спросила она.
— «Осторожно, двери закрываются! Следующая остановка — „Цементный завод“», — в тон ей прошептал Марко.
— О, ты… — несколько секунд Лиля смотрела на него, а потом все же расхохоталась. — Ты еще дразнишься?!
— Ну, согласись, классно звучит!
Она кивнула. Все было так странно и так упоительно! Подумать только, они сидят с Марко в одном из лучших ресторанов города, болтают неизвестно о чем, смотрят друг другу в глаза и смеются над всякими глупостями, которые сами же и выдумывают! Разве она могла об этом даже мечтать?
Не успела Лиля додумать эту мысль, как ее взгляд случайно остановился на циферблате больших стенных часов, висевших над сценой. Стрелки показывали тридцать пять минут одиннадцатого.
— Боже мой!
Она вскочила, лихорадочно вглядываясь в открытые двери банкетного зала. О, если Пушкин не подвезет ее домой, это будет конец: придется ночевать под лавочкой и умереть смертью покорителей полюса.
— Что случилось? — спросил Марко, заметив панику в ее глазах.
— Мне надо быть дома ровно в одиннадцать!
— А то что? Твое платье превратится в тыкву?
Лиле было почему-то неудобно признаваться, что она живет в общаге, и что злобный дядя Вася заставляет ее соблюдать пропускной режим. Но отступать было некуда, и она рассказала ему все начистоту.
— Экие у вас суровые порядки! — удивился Марко. — Ну, пойдем, я тебя провожу.
Лиля поспешила к гардеробу, на ходу гадая, что значит «провожу»: провожу до общаги или провожу до двери? Но Марко быстро рассеял ее сомнения, заявив, что сейчас поднимется к себе в номер за курткой. От счастья у Лили все аж заплясало внутри: «Он повезет меня до дома! Ура! Ура! Ура!»
Получив у гардеробщика свои вещи, Лиля бегом побежала в туалет запихивать шлейф под дубленку. Поначалу, когда они с Галей придумали удерживать его с помощью ремня, это казалось ей верхом остроумия. Сейчас дело выглядело не так оптимистично. Воюя с пряжкой, Лиля вполне реалистично представила себе следующую картину: вот, Марко подвозит ее к общаге, у них остается еще пять минуточек, и тут он понимает, что не простит себе, если не поцелует такую красивую и интересную девушку как Лиля Рощина. Вот они сливаются в страстных объятиях и поцелуе, вот он совершенно случайно обнаруживает под ее дубленкой ремень от джинсов, за который заправлен шлейф… Наверняка, он сделает квадратные глаза, а в результате слишком длинный подол, который не умещается под слишком короткой зимней одеждой, испортит Лиле всю любовь.
Марко ждал ее в холле. А рядышком стоял Пушкин и о чем-то с ним трепался. Здрасьте — пожалуйста!
— Я готова! — воскликнула Лиля.
Пушкин очень обрадовался ее появлению.
— Приветик! А мы тебя потеряли!
— Я была с Марко, — отозвалась она, желая, чтобы Пушкин провалился сквозь землю и не смел отнимать у нее драгоценные минуты общения с любовью.
— А мы уже познакомились! — сообщил Димка.
Видя Лилино нетерпение, Марко протянул ему руку.
— Ей надо ехать, а то мы не успеем до закрытия общежития.
— Ну, тогда пока! Позвони мне, ладно?
Лиля и Марко спустились к машине.
— О чем вы договорились? — спросила она, слегка раздосадованная тем, что кто-то, кроме нее, смеет с ним разговаривать.
Марко выключил сигнализацию.
— У него есть одно интересное предложение.
Ах, Пушкин-лягушкин! Везде поспел! Даже в Лилину модельную вотчину забрался без стыда и совести!
Насупившись, она села на переднее сидение. Марко завел двигатель.
— Куда ехать?
