безжалостное обращение с ней человечества, но в этом случае она просто не может ограничиться Лесом — тогда революция потеряет смысл… Ей нужна планета. Но она уже находится во владении цивилизации за исключением таких ограниченных пространств, как Лес, ну, частично, Океан… И две цивилизации, принципиально различные, сталкиваются в смертельной схватке… Это ли не трагедия?! Однажды Лилит уже была уничтожена. Предсказать исход новой схватки я не берусь…
— Не слишком ли глобальными категориями ты мыслишь, Перец?
— Разве это зависит от меня? Какими мыслится, такими и мыслю… Пока же я просто хочу защитить Лес от грубого и глупого вмешательства человечества в лице нашего Управления.
— Даже зная то, что теперь знаешь?
— Да, даже зная это, — кивнул Перец. — Тем более, зная это! Я хочу сделать первый шаг доброй воли к мирному сосуществованию… Хорошо, если бы он был замечен и понят…
— А если не будет ни замечен, ни понят?
— Это грустно, но не принципиально. Поведение человека во внешних обстоятельствах определяется его внутренней сущностью.
— И ты запретишь Беатрис отлавливать лесных детей?
— Если честно, — признался Перец, — теперь не знаю… Надо думать… Ведь они обречены и об этом не знают… Не знают?
— Не знают, — подтвердила Рита.
— Может быть, правильней было бы предоставить им возможность выбора? Дать возможность узнать?
— Оторвав от родной почвы и воспитав по-своему? И вообще, выбор часто непосильная штука…
— Я же говорю: надо думать… А кстати, как ты сделала свой выбор?
— Никак, — призналась Рита. — Я пошла в Лес. Пыталась проследить за биомассой, которой щенилась «клоака». Я не заблудилась, все время делая пометки, чтобы найти обратную дорогу, но ушла весьма далеко. Вдруг меня кто-то схватил сзади. Не больно, но крепко. И потащил. Быстро-быстро. Я не думала, что по этим зарослям можно бежать так быстро. И заросли-то перед нами, будто расступались. Ни одна веточка не хлестнула меня. Я, конечно, пыталась кричать и отбиваться, но это не имело никакого эффекта… Потом я узнала, что меня тащил, как бы это сказать попонятней, ну, биоробот, одна из задач которого — отлов женщин. Аборигены зовут их мертвяками, подруги — пластиками… Он доставил меня к подругам, которые не вдаваясь со мной в дискуссии, загипнотизировали меня и погрузили в озеро…
— Если все это резюмировать, — подвел черту Перец, — то вас изнасиловали.
— В сущности, да, — помолчав, согласилась Рита. — Но назад пути нет… Прежней Риты уже нет…
— Ее убили, — помрачнел Перец, — подкараулили в грязном подъезде и убили…
— Пожалуй, ты и в этом прав, многоуважаемый Перец, — грустно и серьезно согласилась Рита. — Но будем считать, что это была клиническая смерть. Я вернулась к жизни, к вечной жизни, но только это уже не я…
— И ты не та, и я не тот, — процитировал себе под нос Перец. — Как все это грустно…
— Но я не чувствую себя униженной и оскорбленной, — заметила Рита. — Так что, не стоит меня оплакивать, хотя за сочувствие спасибо.
— А я не вас оплакиваю, а прежнюю Риту, которой никогда больше не будет, — посмотрел ей в глаза Перец. — Я оплакиваю Эсфирь, которой больше не будет, я оплакиваю любовь, которая обречена.
— Ну, что уж так, — усмехнулась Рита. — У тебя есть Алевтина, у Квентина — буфетчица… Эсфирь, конечно, жаль, но больше никто не сможет зарезать нас в грязном подъезде.
— Надо быть добрей, Рита, — сказал Перец. — Это у Алевтины есть я, а у меня нет никого. И у буфетчицы есть Квентин… и другие, а у него никого нет, кроме вас… прежней… Он не может поверить, что ее уже нет… Иначе бы вы не возвращались к нему из Леса… Послушайте, значит, я не прав, и прежняя Рита еще жива! Это она возвращается к Квентину! Она?..
— Она, — подтвердила Рита. — Но она приходит и убеждается, что ничего не может дать Квентину, что только мучает его, и уходит…
— Ничего? — взвесил слово Перец. — Думаю, это слишком глобальное обобщение. Разговор, как я понимаю, идет о сексе?
— О нем…
— Вам он не нужен, а Квентин не может обойтись… Да, пожалуй, наша зависимость от секса унизительна. Вам, подругам, можно позавидовать… В этом смысле… Свободные существа! Мечта философов и поэтов… И что, действительно, свободны?
— Действительно, — подтвердила Рита.
— И совершенно не приспособлены для секса? Вроде все при вас…
— Хотите убедиться? — усмехнулась Рита.
— Нет-нет, что вы! — замахал руками Перец. — Извините, пожалуйста, чисто научная любознательность. Я, знаете ли, никогда не был особенно озабочен… Другой тип личности. Мало кто понимает… Надеюсь, вы поймете.
— Понимаю, — кивнула Рита. — Ну, если научная…
Она встала, подошла к двери и повернула торчащий из замочной скважины ключ. Потом подошла к столу, выдвинула стул и встала на него. Одно быстрое, очень ловкое, чисто женское движение — и платье упало на полированный стол.
— Не стесняйтесь, Перчик, подходите, — пригласила она. — Удовлетворите свою научную любознательность. Вряд ли когда еще случай представится…
— Ну, зачем вы так, Рита, — не сдвинулся с места Перец, почувствовав, как кровь прилила к лицу.
— Вы же утверждаете, что другой тип личности, — подчеркнуто невинным тоном, исполненным сарказма, напомнила она.
— А действительно, что это я? — улыбнулся Перец. — Знаете, когда все вокруг только и говорят об этом, поневоле забудешь, какой у тебя тип личности…
Он приблизился и стал внимательно рассматривать Риту.
— Вы божественны! — признал он. — Редкостная красота линий и пропорций! Работа великого мастера! Даже знаменитый женский «магический треугольник» отсутствует, как у скульптуры и, слава Создателю, никаких фиговых листиков. Но все-таки наружные половые признаки у вас наличествуют, хотя и похожи на оные у весьма юных девиц. Для чего-то это предназначено? Или архитектурное излишество, дань традиции?..
— Ну, рожать-то мы как-то должны, — усмехнулась Рита. — Принцип тот же. Изменился лишь механизм зачатия…
— Значит, — выстраивал логические умозаключения Перец, — извиняюсь за функциональное выражение, отверстие все же есть… и, в принципе, секс возможен?..
— Квентин тоже так решил, и я даже разрешила ему попробовать… Так, из жалости и любопытства… Впрочем, как и большинство нормальных женщин… Потом он от фрустрации, говоря фигурально, бился головой об стену и, в конце концов, побежал к буфетчице. Разумеется, надеясь, что тайком от меня…
— Но почему?
— Потому что, как ты выразился, отверстие открывается только в момент родов гормональным ключом…
— А все эти месячные? — не сдавался Перец.
— Никаких оскорбительных и мучительных менструаций, — спокойно объяснила Рита. — Яйцеклетка созревает и оплодотворяется, но происходит это только тогда, когда я сама захочу.
— Черт, жалко я не биолог, не медик, — посетовал Перец. — По-моему, все это страшно интересно и очень мудро! Бедное человечество — оно обречено!
— Кто знает? — пожала плечами Рита. — Подруги выполняют волю Матери-Природы, и сейчас в этой воле отсутствует агрессия по отношению к человечеству.
— Отрадно слышать, — кивнул Перец, — но неужели вы, Рита, как специалист можете предполагать, что Мать-Природа будет разделять человечество на тех, кто в Лесу, и на тех, кто на Материке?.. Если вы наделили ее волей, значит, предполагается и разум… Я думаю, что мы для нее едины… Ну, по-разному
