Теперь Перец мог говорить только глазами, да кто на них смотрел!
— Заткнись! — рявкнул Тузик на Алевтину, все еще скулившую. — А то и тебе заклеим!..
Алевтина заткнулась и вопросительно посмотрела на Тузика.
— Та-ак! — потер он руки. — Клавдий-Октавиан, продолжайте протокольную церемонию. Это по вашей части.
— Так точно, Туз Селиванович! — отрапортовал Домарощинер и повернулся к Алевтине.
— Итак, уважаемая Алевтина, вы, наверное, уже поняли, кто здесь хозяин, — медоточиво ухмыльнулся он. — Однако Порядок есть Порядок! Вы знаете его, и он должен быть соблюден!
— Он сохранился? — обрадовалась Алевтина.
— В общих чертах, — кивнул Домарощинер.
— Тогда он никогда не будет здесь хозяином! — сверкнула она глазами в сторону Тузика.
— Это почему же? — иронически усмехнулся Клавдий-Октавиан.
— Потому что я его не хочу! — выкрикнула торжествующе Алевтина.
— А-а-а, — понимающе закивал Домарощинер. — Только при Новом Порядке это и не обязательно. Главное, чтоб он вами обладал… При старом Порядке брали вы, теперь берут вас… Но по сути процесс нисколько не изменился, — подхихикнул он: — Туда-сюда-обратно… к взаимному удовольствию…
— Ни за что! — взвизгнула она.
— Это вы зря, уважаемая, — умиротворяюще вздохнул Домарощинер. — Неужели вы не понимаете, что это неизбежно?.. Вы же мудрая женщина… весьма многоопытная… — мерзко ухмыльнулся он. — Вы должны трезво оценить ситуацию и… от всей души рекомендую вам расслабиться и, как полагается, получить удовольствие… Итак-с? — с улыбкой заглянул он ей в глаза.
— Ни за что! — вскрикнула она и плюнула ему в физиономию.
— Воля ваша, воля ваша, сладчайшая, — расплылся он в широчайшей улыбке, одновременно утираясь носовым платком. — Подготовить объект к использованию! — вдруг резко сменив тон, приказал он телохранителям.
Бритоголовый, до сих пор стоявший с отсутствующим видом возле Переца, неторопливо подошел к Алевтине, начавшей обеспокоенно дергаться в мертвой хватке другого телохранителя.
— Пшел вон! — закричала она. — Не прикасайся ко мне!
Но он, будто не слыша, надвигался на нее, словно собирался пройти сквозь: глаза его вроде бы были направлены на нее, но казалось, что он ее не видит. Алевтине стало настолько не по себе, что она замолчала и застыла в руках первого телохранителя. Бритоголовый протянул руку к ее шее. Алевтина похолодела. Он засунул пальцы за шиворот ее платья. Совсем немного. И одним резким движением, она даже не успела отреагировать и осознать, как это произошло, сорвал с нее всю одежду, включая трусики. Так, что она осталась в одних туфлях. Ее одежда бесформенным комком свисала с пятерни Бритоголового. Он, не глядя, отбросил тряпки в сторону, достал из внутренностей пиджака два комплекта наручников и, быстро присев, защелкнул их на ее лодыжках. Потом залез под пиджак к другому телохранителю, для чего тому пришлось отодвинуть от себя Алевтину на длину рук, и извлек еще пару наручников. Защелкнул их на руках. Державший ее мордоворот легко перенес Алевтину к столу заседаний, и через пару секунд она оказалась прикованной к торцу стола: ноги — к ножкам, руки — к поперечине под столешницей. В результате она стояла раскорякой, почти упираясь лицом в поверхность стола. Теперь она была совершенно беззащитна, особенно сзади.
«Черт побери, — подумала Алевтина, — сколько мужиков перепробовала, но еще никто меня не насиловал… Дождалась!..»
— Прошу-с! — приглашающе протянул руки Домарощинер. — Извольте, Туз Селиванович, так сказать, приступить к исполнению-с, хе-хе…
— Всенепременно, Клаша, всенепременно! — плотоядно осклабился Тузик, расстегивая брюки. — Уж я своего не упущу! Я давно на нее глаз положил, только она все уворачивалась… Но теперь Новый Порядок! Мой Порядок!.. Теперь я беру то, что хочу! Я и раньше брал, только за это меня время от времени сажали в тюрягу… Сволота вонючая!.. Я всех вас вот так раком поставлю и всех оттрахаю!… — ткнул он указующим перстом в откляченную задницу Алевтины и выпрыгнул из штанов, оставшихся кучкой на полу вместе с трусами. Домарощинер все это поднял и аккуратно развесил на стуле.
Видок у Тузика был бы весьма комичным в иных обстоятельствах: тоненькие кривые ножки и фаллос, торчащий из-под шикарного пиджака с белой рубашкой, и все это увенчано галстуком-бабочкой — куда как нелепо и смешно, да только смеяться никому не хотелось.
Перецу было страшно этого уродливого агрессивного Нового Порядка, явившегося в Управление в таком красноречивом виде, страшно за Алевтину и за Лес. Перец корчился и мычал на своем кресле, пытаясь освободиться от пут, но тщетно: палач был профи.
Никто не обращал на Переца внимания. Только Алевтина испуганно-отчаянно мельком глянула на него и тут же отвлеклась на своих палачей.
А Перец от этого взгляда даже затих. Очень ему плохо стало от этого взгляда. Не предвидел, не предусмотрел, не защитил… Оправдания себе можно найти, но Алевтине от них легче не станет.
Алевтина, действительно, сосредоточилась на происходящем.
Тузик положил свои пятерни на ее ягодицы и попытался раздвинуть их. Алевтина напряглась изо всех сил, чтобы он не смог войти.
— Вот, сучка! — ругнулся Тузик. — А ну-ка, пусти, а то хуже будет!
— Не выкобенивайся, Алька! — заботливо советовал Домарощинер, заглядывая ей в лицо. — Ну, что ты, в самом деле? Впервой, что ли?.. Да это ж, можно сказать, твоя профессия… Ты же знаешь Порядок! Начальник всегда прав. А тут не просто начальник, а Хозяин! Он теперь твой хозяин, Алька! Неужели не сечешь?.. Как старый верный друг говорю: расслабься и получи удовольствие!.. Ты же умеешь!.. Тебя и выбрали из многих, потому что ты это лучше всех умеешь… У меня и медицинское заключение об этом есть. Так что, ты не притворяйся… Я все про тебя знаю, про все твои зоны… И Туз Селиванович знает. Хочешь — не хочешь, все равно свое получишь… Лучше уж сразу расслабься…
— Вот вам! Вот вам! Вот вам! — огрызнулась Алевтина, принявшись крутить задом так, чтобы Тузик не мог прицелиться.
— Во кобылка заплясала! — загоготал довольно Тузик. — Я и так весь горю, а она еще разжигает!
Однако попасть никак не мог.
— Ну, ты, замри чуток, кобылка, замри! — потребовал он.
— Хрен тебе! — отвечала Алевтина, чувствуя, что мышцы уже устали от напряжения, но не сдавалась.
— Ну, и дура! — хрюкнул Тузик и тюкнул ее кулаком по затылку.
Алевтина ткнулась носом в стол, больно ткнулась, и от неожиданности и боли вдруг остановилась и расслабилась.
Этого Тузику оказалось достаточно — он с диким восторженным ржанием и хрюканьем вонзился в Алевтину, и поршень заходил.
«Вот дура! — обругала себя Алевтина. — Купилась!..»
Но было поздно. Хотя она все же попыталась вырваться. Однако, Тузик своего не упускал. И стол ей мешал, и наручники.
— Отлично сработано, Туз Селиванович! — захлопал в ладоши Домарощинер.
А Перец от отчаяния замычал совсем утробно-низко, а потом вдруг высоко, будто завизжал, что с заклеенным ртом почти невозможно.
Телохранитель, стоявший поблизости от Переца, лениво замахнулся, чтобы успокоить его эмоции, но Тузик успел распорядиться:
— Не тронь! Пусть, падла, смотрит, как я его телку пользую! Я всех его телок пользовать буду! Интеллигент хренов!..
— Не торопитесь, Туз Селиванович, не отвлекайтесь! — возник со своими инструкциями Домарощинер. — Протокол требует взаимного удовлетворения!.. Вспомните про ее зоны, которые мы с вами изучали по схеме, все ее зоночки-эрогеночки… Пальчиками, Туз Селиванович, пальчиками!.. Вот так, правильно, молодец… Доведите ее до оргазма…
— Не будет вам оргазма! Не будет! — взвизгнула Алевтина, чувствуя, что ее тело перестает
