Да и некое подобие стен — не капитальных, а так — фанерных, но все же и они должны были предохранять от сырости и резких перепадов температуры.
И, правда, когда он приблизился к ящикам, то сразу ощутил, что здесь сухо и тепло. Как и в первый раз, он вскоре наткнулся на кучу тряпок и пакли, мягкой, теплой и сухой. Но прежде, чем опуститься на нее, он развесил мокрую одежду на горячие, как и раньше, стенки ящиков. Потом ощупал ногой кучу тряпья и присел, кряхтя и постанывая, на колени. Нормально сидеть ему было больно. Лег на живот и прислушался. Было очень тихо. Легкий шорох не то от сквозняка, не то от мышей только подчеркивал тишину… Звуки гулянки в столовой сюда не доносились. Далеко.
«Может, мне в прошлый раз приснились эти говорящие машины? — подумал Перец. — Устал, вот и приснились… С другой стороны, почему ящики горячие? У обычных машин на складе — температура окружающей среды… Черт! Так и не удосужился за время своего директорствования просмотреть документацию на эти ящики… Многого я не успел. Теперь уж что после драки конечностями подергивать… Жаль, если приснилось. Начинает казаться, что с машинами мне легче договориться, чем с людьми… Получается, что с людьми я, вообще, договариваться не умею. Отчего это?..»
— Это у тебя оттого, что ты не своим делом занимаешься, — раздался вдруг откуда-то сверху знакомый добродушный бас, обладателя которого Перец в прошлый раз назвал Винни Пухом.
Перец вздрогнул от неожиданности.
«Может, я не заметил, как заговорил вслух?» — предположил он.
— Просто, у меня много дел, — попытался объяснить Перец. — Механизмы моего типа многофункциональны.
— И все эти дела — чужие, — уверенно пробасил Винни Пух.
«Странно, что он стал со мной разговаривать… Прошлый раз они провели резкую границу между собой и людьми. Но в прошлый раз я и не попытался заговорить с ними…»
— Так не может быть! — воскликнул Перец. — Я делал то, на что был способен.
— Микроскопом можно забивать гвозди, но это не значит, что это его дело, — усмехнулся Винни Пух.
— А какое же дело мое? — спросил Перец.
— Откуда же мне знать? — удивился Винни Пух. — Ты — в своем ящике, я — в своем.
«Он, действительно, принял меня за своего», — удостоверился Перец.
— Прочитай инструкцию, — посоветовал Винни Пух. — Она должна быть где-то привязана.
— Наверное, забыли привязать, — вздохнул Перец.
Они помолчали с минуту.
— В котором ящике тот, кто умеет лечить людей? — спросил Перец.
— Я здес-с-сь! — раздался скрипучий голос Врача, которого Перец прозвал Астрологом. — Где объект? Диагноз?..
— Нужно оказать первую помощь после избиения, — объяснил Перец.
— Фи, ушибы, в лучшем случае, рваные раны, — разочарованно проскрипел Врач. — Впрочем, давайте его сюда!.. О, но ведь я в ящике!.. Откройте ящик!..
— Кто умеет открывать ящики? — спросил Перец.
— Я, — тихо раздалось из дальнего угла.
— Говорите: я, — попросил Перец. — Я попробую найти ваш ящик и открыть его.
— Я-я-я, — задолдонил далекий голос, и Перец пошел на звук, вытянув вперед и в стороны руки, чтобы не удариться. При этом он соображал, как найти выключатель и пожарный щит с топором или ломом. Сначала, все-таки, надо найти выключатель. Вспомнил, что он прямо у входа, слева. Тогда Перец повернулся на 180 градусов и побрел к выходу, пока еще не заблудился. А может, уже заблудился?.. Нет, вот он — выход: в прямоугольник проема вливался призрачный свет Луны. Перец пошарил рукой по стене и нащупал выключатель.
«А вдруг, когда я включу свет, они не захотят со мной разговаривать? — испугался он. — А может, и к лучшему?.. Кто-то когда-то говорил, что в любых обстоятельствах человек должен оставаться человеком. Видимо, подразумевалось, что непременно с большой буквы… Ну, на большую букву я не потяну, особенно, в таком виде… Почему-то мне очень хочется быть машиной… Наверное, потому что человеком быть больно и стыдно».
— Я-я-я, — все еще долдонил Открыватель Ящиков.
Перец щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула пара запыленных лампочек. Это, конечно, не хрустальная люстра. Но света, чтобы ориентироваться в пространстве, хватало.
Перец вышел на улицу и снял с пожарного щита красный топор.
Слава грузчикам — проход к Открывателю Ящиков был свободен. Перец тюкнул топором по металлической ленте, скреплявшей углы ящика, и поддел доску. Приналег — доска подалась, заскрипел гвоздь, вылезая из древесины. Ту же операцию он проделал с остальными углами. Кряхтя, навалился на топор, и одна стенка ящика, наконец, грохнулась на пол, разогнав с пола пыль.
Перец чихнул.
— Я-я-я! — выкатилось из ящика многорукое, по-своему, изящное чудище на колесах.
— Да перестань ты якать! — взмолился Перец. — Я же тебя уже выпустил.
— Премного благодарен, брат! — прижал одну из многочисленных многосуставчатых рук к груди Открыватель Ящиков. У него был звонкий юношеский голос.
— Не стоит благодарности, — отмахнулся Перец. — Ты мне нужен. Открой ящик с Врачом, потом остальные… Эй, Врач, где ты?! — крикнул Перец.
— Здесь я, здесь, — раздался скрипучий голос. — Давайте же мне больного! Я хочу работать! Это такая радость!
Перец и Открыватель Ящиков двинулись на голос.
— Вы здесь? — постучал Перец в ящик, откуда, как ему показалось, раздавался нетерпеливый голос Врача.
— Здесь, здесь!.. Ну, и копаетесь же вы!..
— Открой, пожалуйста, — попросил Перец.
Открыватель Ящиков в одно мгновение вызволил из ящика Врача.
— Где пациент? — ослепил Переца Врач своими хирургическими лампами и выдвинул из никелированного чрева мягкую пластиковую лежанку.
— Я пациент, — признался Перец.
— Ложитесь! — властно проскрипел Врач.
Перец лег и, вздохнув, с удовольствием закрыл глаза, отдав свое измученное тело в распоряжение профессионала. Тело крутили, кололи, обтирали, смазывали, массировали, перевязывали… Он лежал и расслабленно улыбался. До сознания еле доходил грохот вскрываемых ящиков и вылезающих из них механизмов. Перецу было хорошо и покойно. Как все-таки мало человеку надо…
Перец не знал, сколько прошло времени, но вдруг он ощутил себя сильным и бодрым. Сел на лежанке. Вокруг него сгрудились диковинные механизмы, каких он в своей жизни ни разу не встречал.
«И все это великолепие ржавело на складе! — ужаснулся он. — Какая вопиющая бесхозяйственность! Какое омертвление человеческих жизней, вложенных в эти механизмы, умные и умелые».
— Человек! — удивленно воскликнул незнакомый женский голос. «Куклу Жанну», насколько помнил и понял Перец, тогда взорвали. Такой порядок возмутил его, и он одним из первых указов отменил эту практику. И дистанционный взрывающий пульт приказал демонтировать. И поначалу лично проверил исполнение приказа — еще как-то не верилось, что его приказы выполняются. Ему стало интересно, кто говорит женским голосом, но разбираться было некогда.
— Еще какой человечище! — счастливым голосом воскликнул Врач. — Мой первый пациент! Право же, надоело прозябать в ящике.
— Надоело, надоело, — послышалось со всех сторон.
— Отставить! — рыкнул стальной голос Танка. Он и, вправду, был танком. По крайней мере, на гусеницах и с пушкой. Других отличительных признаков танка Перец не знал. — Отставить, говорю вам!.. Был приказ: дислоцироваться на этой территории в ящиках. Кто позволил нарушить приказ? Вот до чего доводят интеллигентские разговорчики по ночам…
